УБИЙСТВО КИРОВА
Кто знает, может быть, действительно жить стало бы лучше и веселей, не прогреми 1 декабря 1934 года в 16 часов 37 минут в Ленинграде, в бывшем Смольном институте благородных девиц, а потом штабе пролетарской революции, где находился областной комитет партии, подряд, один за другим, три выстрела. Выстрелы достигли цели, человек, в которого стреляли, был поражен первой же пулей в затылок.
«Я отомстил!» - выкрикнул убийца и попытался - безуспешно - свести счеты и со своей жизнью.
На следующий день в газетах в траурной рамке появилось сообщение. «Центральный комитет ВКП(б) и советское правительство с прискорбием сообщают, что 1 декабря 1934 года в 16 часов 37 минут от рук подосланного врагами рабочего класса убийцы погиб член Политбюро и ОРГбюро, секретарь ЦК ВКП(б), первый секретарь Ленинградского обкома партии Сергей Миронович Киров».
Он был убит первым же выстрелом.
Киров и Сталин познакомились в октябре 1917 года, когда Киров в составе одной из закавказских делегаций приехал на Второй Всероссийский съезд Советов. Сталин в те первые дни новой власти был членом Политбюро ЦК, фактически одним из вождей и, конечно же, ему было приятно опекать молодых революционеров с Кавказа Киров ему сразу понравился, честный, открытый, с восторженно сияющими голубыми глазами Уже в мае 1918-го Сталин дал Кирову рекомендательное письмо, где написано - предъявитель сего заслуживает «полного доверия». Их тесное знакомство продолжилось после гражданской войны. Киров информирует Сталина о положении дел на местах Уже на десятом съезде партии (1921) Киров кандидат в члены ЦК, на двенадцатом (1923) - член ЦК, в 1926 году кандидат в члены Политбюро ЦК и первый секретарь Ленинградского сначала губкома, а потом обкома партии и Северо-Западного бюро ЦК ВКП(б), то есть фактически партийный и реальный глава всей Северо-Западной части СССР. И наконец в 1930-м - Киров член Политбюро ЦК, а в 1934-м - уже член Политбюро, Оргбюро ЦК, правитель Ленинграда и Северо-Запада СССР и секретарь ЦК. Это ли не лестница успеха, не триумфальное восхождение скромного, незаметного Кирова, о котором Лев Троцкий отзывался не иначе как о «серой посредственности» и «среднем болване» Сталина?! И уж безусловно, что своим восхождением Киров был обязан Сталину. Без помощи вряд ли бы «мальчик из Уржума», далекого зауральского поселка, выбился бы в вожди Красной Империи. Но Сталин пришел к власти, ему нужны были свои люди для того, чтобы окончательно разделаться со всей оппозицией на всех уровнях и чтобы обеспечить себе бесконтрольную власть.
И Киров, как его ставленник, ему был необходим. Кроме Сталина у Кирова был еще один друг Серго Орджоникидзе. Сталин и его привел на вершину власти, сделав членом Политбюро и наркомом тяжелой промышленности, одной из ведущих отраслей советской экономики. До 1932 года Киров как бы находился в тени дружбы Серго и Кобы, это была одна из партийных кличек террориста Иосифа Джугашвили.
Коба и Серго были оба родом с Кавказа, оба рано пришли в революцию, Серго Орджоникидзе хорошо знал и ценил Ленин, наконец, оба к тому времени жили в Москве, Киров же появлялся там наездами. Но в 1932-м в ночь с 7 на 8 ноября покончила жизнь самоубийством жена Сталина Надежда Аллилуева. По одной из версий, Сталин застрелил ее сам. Отношения между ними складывались весьма непросто. Грубость и хамство оскорбляли гордую и самолюбивую Надежду Сергеевну, но не последним обстоятельством в ее смерти стало и то, что она сознавала всю губительную роль Сталина в уничтожении русского крестьянства, в том кошмарном голоде, который продолжался три года с 1930 по 1933 год и особенно жестоко проявился в Поволжье и на Украине. Эта смерть, похожая на вызов, подкосила Сталина. И тут появился Киров, искренний и заботливый. Сталин, как ребенок, потянулся к нему. Он уже ревновал его к Орджоникидзе. Теперь в каждый приезд Кирова в Москву он жил на квартире Сталина, последний доверял ему самые интимные тайны, они вместе ходили в баню, лишь перед Кировым Сталин не стеснялся обнажаться, показывать уродливую сохнущую левую руку. Они относились друг к другу как братья. Киров, бывая на охоте в Луге, под Ленинградом, не забывал каждый раз посылать Кобе охотничьи трофеи. Сталин, уезжая на море, зазывал туда Кирова. Они вместе отдыхали.
Сталин привел его к вершинам власти. Но оказалось, что Киров не такой уж ручной и вовсе не «средний болван», как отзывался о нем Троцкий. У Кирова есть характер. Он и на Политбюро уже нередко высказывается вразрез с мнением Сталина, но это не конфликт, как пишут многие историки, стараясь мотивировать старую версию о том, что Сталин убил Кирова. В свое время эта версия очень нужна была Хрущеву, который, разоблачая культ личности Сталина, очень хотел представить его зловещим монстром. Но монстром была сама Система, придуманная Лениным, а Сталин был лишь примерным ленинцем, не более.
Почти полтора месяца Киров по приглашению Сталина летом 1934 года живет на сталинской даче в Сочи. Они обсуждают конспект будущего учебника по истории СССР, пишут свои замечания, купаются, отдыхают.
Отношения у вождей просто замечательные, если судить по письмам Кирова к жене, Марии Львовне Маркус.
Долгое время существовавшая версия о причастности Сталина к убийству Кирова, вошедшая в учебники по истории и научные труды, похоже, не выдерживает серьезной критики. Сталин не хотел смерти Кирова. В начале 1935 года Киров должен был перейти на работу в Москву, а ленинградскую партийную организацию должен был возглавить Андрей Жданов, человек удобный для Сталина. При нем Коба намеревался произвести большую чистку Ленинграда от зиновьевцев, а через них добраться и до самого Зиновьева. Под пытками его приспешники насочиняют на него столько компромата, что с лихвой хватит отправить его с Каменевым в Сибирь лет на пятнадцать, а там смерть сама сыщется - так, возможно, планировал Сталин. Списки зиновьевцев были составлены, но Киров тормозил их аресты, вот Коба и торопился сменить его Ждановым. Но чтобы убить своего лучшего друга и тем самым развязать себе руки для репрессий - это уж чересчур. Чекист А. Орлов, бежавший на Запад в 1938-м и сочинивший эту историю, пользовался слухами и домыслами, ибо его в 1934-м в Союзе попросту не было. А Никите Хрущеву, помимо развенчания культа Сталина, еще очень хотелось отомстить Кобе за все двадцать лет унижений, за то, что заставлял его арестовывать, уничтожать невинных людей, плясать гопака на даче, лебезить и восторгаться Кобой. Ему очень хотелось, чтобы Сталин предстал в глазах потомков законченным изувером, убившим своего лучшего друга. Но чего не было, того не было. Безусловно, от этого чище и светлее сталинский облик не становится, но ради исторической правды следует наконец-то, сказать: к смерти Кирова Сталин не причастен. Похоже, он еще не созрел в 1934 году для такого злодейства.
… В январе 1925 года Николаев работал в небольшом городке Луга под Ленинградом на должности управделами укома комсомола. В его обязанности входила вся протокольная работа - оформление стенограмм, подшивка документов, ведение архива. Для молодого человека, которому двадцать один год, должность весьма не романтическая. Но и сам Леонид Васильевич Николаев, увы, никак не соответствовал образу революционного рыцаря: 150 сантиметров - рост, узкоплечий, с впалой грудью, с длинными руками и короткими кривыми ногами. Все это последствия перенесенного в детстве рахита, из-за которого он не закончил даже начального курса гимназии. Он поселился в том же общежитии, где жила Мильда Петровна Драуле. Несмотря на то что Мильда была дочерью латышских батраков, она сумела закончить женскую гимназию и высшее реальное училище. Вступив в партию в 1919 году (Николаев - в 1924-м), Мильда работала в Лужском укоме партии заведующей сектора учета. Она была тоже невысокого роста, но довольно симпатичная: рыжие волосы, светлые глаза и немалая доля обаяния.
Николаев влюбился сразу же. Они подружились, хотя Мильда не придавала ухаживаниям Леонида серьезного значения. Но не прошло и трех месяцев, как Николаев сделал Мильде предложение. Она согласилась не сразу, но преимущества в его предложении были. Он собирался возвращаться в Ленинград, где жили его мать и сестры, а Мильде не хотелось оставаться в захолустной Луге. Кроме того, Николаев выдвинул ультиматум: если она не выйдет за него замуж, он застрелится. Для любой девушки такая роковая любовь всегда приятна, тем более что Мильда была старше Николаева на три года.
Так или иначе, но они поженились и в Ленинград в конце 1925-го приехали уже мужем и женой. Мильда первое время долго не могла устроиться, как, впрочем, и Николаев. Стоит сразу сказать, что в силу своей элементарной необразованности и чрезмерного самолюбия в Николаеве развился склочный и раздражительный характер, а если прибавить природное упрямство и некоторую мнительность, то получится довольно неприглядный тип. Леонид Васильевич не мог в силу своих физических данных заниматься полноценно тяжелым механическим трудом, но чтобы занять свою нишу в гуманитарных областях, требовалось образование, которого у Николаева также не было. Но вступив в партию и видя, что с помощью партбилета могут открыться любые двери, Николаев пытается использовать свою принадлежность к компартии, дабы занять легкую и хорошо оплачиваемую должность. У него не сразу это получается, он меняет одно место за другим, ругается с начальством, выторговывая себе привилегии и поблажки. У него развивается самомнение, он видит, что его начальники не слишком далеко ушли от него в образовании. По вечерам он читает Ленина, на собрание сочинений которого он подписался.
Мильда после некоторых мытарств устраивается в секторе легкой промышленности обкома партии. Она умеет стенографировать, печатать на машинке, легко схватывает сложные вещи. Именно в обкоме в 1929 году ее заметил Киров. Ему нужно было готовить доклад по развитию легкой промышленности, и Мильду прикрепили к нему в помощь. В 1927-м Мильда родила сына, которого назвали в честь отца Леонидом. Роды пошли ей на пользу. Мильда расцвела, чуть пополнела и очень похорошела. Увидев Мильду, Киров влюбился не на шутку Это был бурный роман, который вызвал пересуды в околообкомовской среде. Киров, узнав о сплетнях, был вынужден перевести Мильду в управление тяжелой промышленности. От этого Драуле даже выиграла Она стала инспектором отдела кадров с зарплатой 275 рублей в месяц вместо 250, которые Мильда получала в обкоме.
Павел Судоплатов, генерал-лейтенант НКВД, один из руководителей этого ведомства в сталинский период, в своей книге «Разведка и Кремль» пишет: «От своей жены, которая в 1933-1935 работала в НКВД в секретном политическом отделе, занимавшемся вопросами идеологии и культуры (ее фуппа, в частности, курировала Большой театр и Ленинградский театр оперы и балета, впоследствии театр им. С. М. Кирова) я узнал, Сергей Миронович очень любил женщин и у него было много любовниц, как в Большом театре, так и в Ленинградском. Мильда Драуле прислуживала на некоторых кировских вечеринках. Эта молодая привлекательная женщина также была одной из его «подружек». Мильда собиралась подать на развод, и ревнивый супруг убил «соперника».
Судоплатов, сам бывший в 1930-е годы одним из крупных фигур в разведке, говоря о романе Кирова и Мильды Драуле, ссылается на сведения, полученные от своей жены и генерала Райхмана, в те годы начальника контрразведки ленинградского управления НКВД. Эти данные, свидетельствует Судоплатов, «содержались в оперативных донесениях осведомителей НКВД из Ленинградского балета. Балерины из числа любовниц Кирова, считавшие Драуле своей соперницей и не проявившие достаточной сдержанности в своих высказываниях на этот счет, были посажены в лагеря за «клевету и антисоветскую агитацию».
В 1930 Мильда родила второго сына, его назвали Марксом, в честь автора «Капитала». Он родился рыженький, круглолицый, широкоскулый, как утверждала молва, вылитый Киров. Возвратившись в конце 1931-го на работу, Мильда услышала по телефону и голос Кирова. Их роман возобновился. Мильда вызывала законную зависть со стороны балетных возлюбленных Кирова тем, что их встречи продолжались довольно долгое время и явно выходили за рамки тривиальной интрижки.
Николаев не мог не знать об этой связи.
3 апреля 1934 года согласно приказу № 11 появился приказ директора Института истории партии ОттоЛидака: «Николаева Леонида Васильевича в связи с исключением из партии за отказ от парткомандировки освободить от работы инструктора сектора истпарткомиссии с исключением из штата Института, компенсировав его 2-недельным выходным пособием».
В райкоме ему предложили пойти работать на завод, но Николаев уже не хотел на завод. Его уволили из института в связи с исключением из партии. Но в партии его восстановили. Значит, причины, по которой его уволили, больше нет, а вследствие этого его обязаны восстановить в прежней должности. Определенная логика в этом есть. Но директор Лидак восстановить Николаева отказывается, а партийные инстанции воздействовать на Лидака либо не могут, либо не хотят. Николаев считает, что не хотят. И пытается воздействовать на них всеми возможными способами.
Стоит лишь представить себе положение этого болезненного, не в меру самоуверенного маленького человечка, посмотреть его дневниковые записи, как многое становится понятным. Загнанный в угол обстоятельствами Николаев не нашел иного способа восстать против них, как совершить террористический акт против одного из советских вождей.
Появляется в Питере Киров, и Николаев мгновенно переключается на него. Намечена и дата первого покушения - 15 октября. Перед тем, как решиться на столь важный шаг, он, подобно заправскому революционеру пишет политическое завещание.
«Дорогой жене и братьям по классу.
Я умираю по политическим убеждениям, на основе исторической действительности.
… Ни капли тревоги ни на йоту успокоения…
Пусть памятью для детей останется все то, что осталось в тебе.
Помните и распростр. (так в документе) - я был честолюбив к живому миру, предан новой идеи, заботе и исполнении своего долга.
Поскольку нет свободы агитации, свободы печати, свободного выбора в жизни и я должен умереть.
Помощь на ЦК (Политбюро) не подоспеет ибо там спят богатырским сном…
Ваш любимый Николаев». (Стиль и орфография сохранены.)
Он едет к дому Кирова, у него в портфеле заряженный револьвер. Но кировская охрана не дремлет. Она замечает странного незнакомца, арестовывает его и препровождает в отделение милиции. Через несколько часов Николаева отпускают. По этому поводу написано немало заключений. И то, что Николаев агент НКВД, который готовил убийство Кирова, поэтому его и отпустили, и то, что его вызволял из милиции Иван Васильевич Запорожец, который летом 1934 года был назначен заместителем председателя ленинградского управления НКВД Медведя специально, чтобы подготовить убийство Кирова - опять же по заданию Сталина - он давно «вел» Николаева и поэтому освободил незадачливого террориста. Но даже более серьезные исследователи задаются тем же вопросом:
почему отпустили Николаева? Ведь его задержали у дома Кирова с револьвером?! Во-первых, у Николаева было разрешение на хранение револьвера, который он приобрел еще в 1918 году. Первое разрешение он получил еще 2 февраля 1924 года за номером 4396, а 21 апреля 1930 года он перерегистрировал личное оружие, о чем свидетельствует разрешение за номером 12296. Так что оснований для ареста Николаева, задержанного с оружием, не было. Стоит сказать, что обстановка в Ленинграде в те годы была достаточно, как сейчас говорят, криминогенная. Поэтому разрешенное ношение оружия считалось обычным.
Во- вторых, попытки отдельных граждан передать жалобы непосредственно первым лицам были также распространенным явлением. А у Николаева были на то причины: ответа на его послания Кирову, Чудову он не получил, и в милиции легко могли проверить: писал ли он письма в обком и был ли ему ответ. До 1 декабря 1934 года еще соблюдалась законность, граждан не хватали на улицам, не выносили приговоры без суда и следствия, пресловутых «троек» еще не было. А Николаев был членом ВКП(б), а к этой категории «товарищей» милиция проявляла особое почтение. Поэтому вполне нормально, что его пожурили и отпустили, не сделав никаких оргвыводов. Кампания всеобщей подозрительности еще не началась.
Он снова вернулся домой ни с чем. Шел уже восьмой месяц, как он сидел на шее Мильды.
14 ноября Николаев отправился на Московский вокзал. Киров возвращался с очередного заседания Политбюро ЦК. Николаев, оттесненный толпой, стоял в стороне, засунув руку в карман и сжимая револьвер, ожидая, когда из черноты тамбура появится ленинградский вождь. Но охрана оттеснила людей. Нужны были новые обстоятельства.
И он их выбрал. Объявление в «Ленинградской правде» от 29 ноября извещало: 1 декабря во дворце Урицкого, так тогда назывался Таврический дворец, в 18.00 состоится собрание партийного актива Ленинградской организации ВКП(б). В повестке дня: итоги ноябрьского Пленума ЦК ВКП(б). Вход по пригласительным билетам. Доклад будет делать Киров, можно спокойно прицелиться и выстрелить. Дело оставалось за малым получить пригласительный.
1 декабря Киров не собирался ехать в Смольный, решение заехать перед партактивом в обком пришло неожиданно, и никто не знал: заедет Киров в Смольный или нет.
Около четырех часов дня Киров позвонил в гараж, находившийся в том же доме, где он жил, и попросил своего шофера подать машину. В 16.00 он вышел из дома и несколько кварталов прошел пешком по договоренности с шофером. Ему хотелось прогуляться, день был не очень ветреный и морозный. У моста Равенства машина догнала его, он сел и попросил шофера отвезти его в Смольный. Николаев появился в обкоме еще перед обедом.
Они встретились случайно. Киров прошел мимо, и Николаев, увидев его, машинально двинулся за ним. Револьвер лежал в кармане пальто, и рука невольно сжала его. Охранник Борисов, сопровождавший Кирова, немного отстал, и они оказались вдвоем в пустом коридоре - многие из обкомовцев были на совещании у второго секретаря Чудова. Это была чисто случайная встреча, Николаев готовился выстрелить в Таврическом дворце при большом скоплении народа, быть может, даже что-то выкрикнуть на прощание, а тут никого. Коридор был длинный, Киров шел, не оборачиваясь, его мысли были заняты докладом, Николаев же лихорадочно обдумывал эту ситуацию.
Более удачной ситуации, чем эта, и придумать было трудно. Киров подходил к дверям кабинета Чудова, мог зайти к нему, и тогда все рухнет. Нужно было на что-то решаться, и Николаев решился. Он вытащил револьвер и не раздумывая сразу же выстрелил в Кирова три раза, целясь в затылок. Первый же выстрел оказался, как выяснилось чуть позже, смертельным. Николаев хотел выстрелить в себя, но электромонтер Платич, работавший рядом, бросил в Николаева отвертку, попал ему по лицу, рука дрогнула, и пуля, предназначенная для себя, пронеслась мимо.
«Я отомстил! - лихорадочно воскликнул Николаев. - Я отомстил! Отомстил!»
И упал, потеряв сознание. Из кабинета Чудова выскочили участники совещания. Один из них вспоминал: «В пятом часу мы слышим выстрелы - один, другой… Выскочив следом за Иванченко, я увидел страшную картину: налево от дверей приемной Чудова в коридоре ничком лежит Киров (голова его повернута вправо), фуражка, козырек которой упирался в пол, чуть приподнята и отошла от затылка. Под левой мышкой - канцелярская папка с материалами подготовленного доклада: она не выпала совсем, но расслабленная рука уже ее не держит. Киров недвижим, как он шел к кабинету - головой вперед, ноги примерно в 10-15 сантиметрах за краем двери приемной Чудова. Направо от этой двери, тоже примерно в 10-15 сантиметрах, лежит какой-то человек на спине, ногами вперед, руки его раскинуты, в правой находится револьвер. Мышцы руки расслаблены».
Картина достаточно живописная. Палач и жертва лежат бездыханно, последний никогда больше не очнется, а первому еще предстоит играть свою роль до конца. Появились врачи, охрана, начальник управления НКВД Филипп Медведь, было зафиксировано точное время выстрела - 16 часов 37 минут. Первый врач прибыл в 16.55. Предпринимались еще попытки спасти жизнь Кирова, но безуспешно. Потом в медицинском заключении записали: «Смерть наступила мгновенно от повреждения жизненно важных центров нервной системы». Сразу же о смерти Кирова было сообщено в ЦК, Сталину. В шесть вечера Сталин собрал членов Политбюро, известил их о происшедшем. Он был потрясен. Обычно Сталин редко куда выезжал, но тут заказал поезд, чтобы 2 декабря быть в Ленинграде. С ним поехали Ворошилов, Молотов, Жданов, Ягода, Ежов, генеральный секретарь ЦК ВЛКСМ Косарев, Хрущев, Вышинский. Появившись в Смольном и напуганный убийством, Сталин приказал Ягоде идти вперед. Нарком НКВД с наганом шел по коридору, крича всем, кто попадался по пути: «Стоять! Лицом к стене! Руки по швам!» Николаев к тому времени был уже арестован. Заместитель начальника Управления НКВД Федор Фомин писал о первых часах Николаева после ареста: «Убийца долгое время после приведения в сознание кричал, забалтывался и только к утру стал говорить и кричать: «Мой выстрел раздался на весь мир». В тот же день 2 декабря Сталин прямо в Смольном в присутствии Жданова, Молотова, Ягоды и других приближенных допросил Николаева. Сцена довольно часто описывалась в мемуарной литературы. Вот описание Александра Орлова. Он утверждал, что при допросе Николаева кроме Сталина присутствовали Ягода, Миронов, начальник Экономического управления НКВД, и оперативник, который привез заключенного. «Сталин сделал ему (Николаеву. - Авт.) знак подойти поближе и, всматриваясь в него, задал вопрос, прозвучавший почти ласково:
– Зачем вы убили такого хорошего человека?
Если б не свидетельство Миронова, присутствовавшего при этой сцене, я никогда бы не поверил, что Сталин спросил именно так, - настолько это было непохоже на его обычную манеру разговора.
– Я стрелял не в него, я стрелял в партию! - отвечал Николаев. В его голосе не чувствовалось ни малейшего трепета перед Сталиным.
– А где вы взяли револьвер? - продолжал Сталин.
– Почему вы спрашиваете у меня? Спросите у Запорожца! - последовал дерзкий ответ.
Лицо Сталина позеленело от злобы.
– Заберите его! - буркнул он.
Почти во всех версиях Запорожец присутствует как непосредственный руководитель убийства. Если б Александр Орлов знал, когда Николаев приобрел револьвер, ему не потребовалось выдумать историю о Запорожце. Далее Орлов пишет, что Сталин вызвал к себе Запорожца и беседовал с четверть часа наедине. Но на самом деле Запорожца в те дни вообще не было в Ленинграде. Алла Кирилина, подробно исследовавшая историю убийства Кирова, пишет в своей книге «Рикошет»: «Между тем имеются свидетельства, что привезенный в Смольный Николаев впал в реактивное состояние нервического шока, никого не узнавал, с ним началась истерика, и он закричал: «Я отомстил», «Простите», «Что я наделал!» Более того, после возвращения из Смольного Николаеву оказывалась медицинская помощь врачами-невропатологами.
Никаких официальных записей допроса Николаева в Смольном не велось. Но сохранился рапорт сотрудника НКВД, охранявшего Николаева в камере. После того, как последний пришел в себя, он сказал: «Сталин обещал мне жизнь, какая чепуха, кто поверит диктатору. Он обещает мне жизнь, если я выдам соучастников. Нет у меня соучастников». Это весьма важная информация для понимания всего, что произошло потом. Сталину нужно было убедиться, с кем придется работать его подопечным. Очень важна и директива, выданная Сталиным Николаеву: будут соучастники - будет сохранена жизнь. К тому времени Сталин уже определился с соучастниками. Да, нужна была Зиновьеве кая команда. Буха-рин: «Я на второй, если не ошибаюсь, день знал о том, Николаев - зино-вьевец: и фамилию, и зиновьевскую марку сообщил мне Сталин, когда вызывал в П. (олит) Б. (юро)…» Николай Ежов вспоминал: «Первое - начал т. Сталин, как сейчас помню, вызвал меня и Косарева и говорит:
«Ищите убийц среди зиновьевцев». Я должен сказать, что в это не верили чекисты и на всякий случай страховали себя еще кое-где и по другой линии, по иностранной… Следствие не очень хотели нам показывать. Пришлось вмешаться в это дело т. Сталину. Товарищ Сталин позвонил Ягоде и сказал: «Смотрите, морду набьем!» Характеристика направленности всего следствия, как говорится, исчерпывающая. Тогда же 2 декабря Сталин захотел допросить охранника Кирова - Михаила Васильевича Борисова. Ему было 53 года. В роковой день 1 декабря Борисов отстал от Кирова, и это привело к трагедии. Нам думается, что в отставании не было ничего умышленного. Борисов, как и другой его охранник Буковский, были преданы Кирову и работали с ним уже давно. Борисов ввел Кирова в обком партии, учреждение, в которое не членам партии вход был недоступен, а заподозрить в члене партии террориста было весьма сложно. Поэтому он и не опасался более за жизнь вождя. Кроме того, Киров то и дело останавливался, с кем-то беседовал, в обкоме было много народа и беспокоиться вроде бы было не о чем. И все же подозрительному Сталину захотелось переговорить с Борисовым. Вина его была очевидна. За ним поехали. На грузовике. На обратном пути Борисов, сидевший на облучке, при резком повороте фузовика вылетел из кузова и ударился головой о фонарный столб, а потом упал на тротуар. Удар оказался смертельным.
Уже потом, когда Хрущеву очень захотелось свалить на Сталина все ужасы диктатуры, смерть Борисова была быстро переименована в убийство, а сам Борисов назван одним из энкеведешных заговорщиков, который намеренно отстал, чтобы Николаев спокойно укокошил Кирова.
Многие очевидцы рассказывали, что убийство Кирова повергло Сталина в страшную панику. Последний раз в вождей стреляли в 1918 году, но после красного террора и установления жестокой красной диктатуры никто не осмеливался поднять руку на высших чинов партии. Сталин всегда был мнителен, и, примерив на себя это убийство, ужаснулся. Я. Агранов успешно начал обработку Николаева. Как свидетельствуют документы, до 6 декабря Леонид Васильевич упорно твердил, что совершил убийство один. После 6-го ситуация изменилась и появились первые «соучастники», естественно, из лагеря оппозиционного блока зиновьевцев. Жданов, выступая 15 декабря на пленуме Ленинградского обкома, подверг резкой критике бывших оппозиционеров, связав их преступную деятельность с убийством Кирова. 18 декабря в передовой статье «Ленинградской правды» Зиновьев и Каменев названы «фашистским отребьем». Так формулировалось уже обвинение, и, естественно, что следствие, после угроз Сталина, стало чутко к нему прислушиваться.
Николаева допрашивают интенсивно. После одного из допросов он попытается покончить с собой. Агранов меняет тактику. На смену жесткого метода угроз и запугиваний, «вкруговую», как назовут его в НКВД, приходит череда мягких уговоров. Ему обещают сохранить жизнь, создают особые условия в камере: питание с вином, ванна.
На 28 декабря уже назначена выездная сессия Военной коллегии Верховного суда СССР. Перед началом слушаний председатель коллегии Ульрих встречается со Сталиным. Уточняются последние детали и меры наказания. Сталин в последнем вопросе был категоричен, всем 14 подсудимым высшая мера - расстрел. 28 декабря в 14 часов 20 минут открывается судебное заседание. Оно идет непрерывно до 6 часов 40 минут утра 29 декабря. До этого Николаеву обещали 3-4 года лагерей. Поэтому он вел себя спокойно. Когда же был оглашен приговор, Николаев воскликнул: «Обманули!» Как сообщают свидетели, он стукнулся головой о барьер и сказал: «Это жестоко. Неужели так?», «Не может быть… Обманули!» Многие из тринадцати участников «заговора» свое участие в нем стали отрицать. Ульрих так растерялся, что звонил даже Сталину, предлагая вернуть дело на доследование. Это был один из первых процессов, где обвиняемые отказывались признать свою вину. Но Сталин, услышав от Ульриха это глупое предложение, жестко сказал: «Какие еще доследования? Никаких доследований. Кончайте!…»
Через час, то есть в 7 часов 40 минут, приговор был приведен в исполнение. 30 ноября 1990 года пленум Верховного суда СССР приговор, вынесенный 29 декабря 1934 года в отношении 13 соучастников Николаева, признал незаконным и отменил его. Уголовное дело было прекращено за отсутствием состава преступления. Однако расстрельный приговор Николаеву пленум оставил без изменений, хотя по сегодняшним меркам за убийство на почве ревности Леонида Васильевича вряд ли бы приговорили к высшей мере.
Такова лишь одна, не самая популярная сегодня, но очень вероятная версия убийства Кирова, высказанная двумя российскими исследователями, много работавшими в московских и санкт-петербургских архивах.

ДИСКОЛЕТ ИЗ ТРЕТЬЕГО РЕЙХА
Попалась нам недавно на глаза любопытная рукопись. Ее автор работал долгое время за границей. В Монтевидео, в Парагвае, довелось ему познакомиться с бывшим узником лагеря КП-А4, располагавшегося под Пенемюнде, в северной Германии, где, как ныне известно, в годы Второй мировой войны находился полигон ракетной и прочей наисекрет-нейшей техники третьего рейха. Для работы на нем начальник полигона генерал-майор Дерибергер и стал привлекать заключенных после того, как совершила налет союзническая авиация и кому-то нужно было разбирать завалы.
И вот в сентябре 1943 года узнику довелось стать свидетелем следующего любопытного случая. «Наша бригада заканчивала разборку разбитой бомбами железобетонной стены, - рассказывал он. - В обеденный перерыв вся бригада была увезена охраной, а я остался, поскольку во время работы вывихнул ногу. Разными манипуляциями мне, в конце концов, удалось вправить сустав, но на обед я опоздал, машина уже уехала. И вот я сижу на развалинах, вижу: на бетонную площадку возле одного из ангаров четверо рабочих выкатили аппарат, имевший в центре каплеобразную кабину и похожий на перевернутый тазик с маленькими надувными колесами…»
Невысокий грузный человек, судя по всему руководивший испытанием, взмахнул рукой, и странный аппарат, отливавший на солнце серебристым металлом, издал шипящий звук, похожий на работу паяльной лампы, и оторвался от бетонной площадки.
Летел он как-то неустойчиво, покачиваясь. И когда налетел особенно сильный порыв ветра с Балтики, аппарат вдруг перевернулся, стал терять высоту. Через секунду он ударился о землю, раздался хруст ломающихся деталей, обломки обшивки занялись голубым пламенем. Обнажился шипящий реактивный двигатель, и тут же грохнуло - видимо, взорвался бак с горючим.
Так, по всей вероятности, проходил один из этапов испытания аппарата вертикального взлета дисковидной формы. Первый вариант его был разработан немецкими инженерами Шривером и Габермолем в феврале 1941 года на аэродроме близ Праги, сообщает специально занимавшийся расследованием этой истории инженер Юрий Строганов. По конструкции он напоминал лежащее велосипедное колесо. Ступицей служила пилотская кабина, спицами - регулируемые лопасти, типа вертолетных, для прочности заключенные в обод. Изменяя угол атаки этих лопастей можно было заставить аппарат либо взлетать и садиться вертикально, либо лететь горизонтально в любом направлении.
Так все выглядело в идеале. Однако на практике скоро выяснилось, что малейший дисбаланс всего «колеса» приводил к жутким вибрациям и тряске машины. Не лучше вел себя и усовершенствованный вариант, отличавшийся от первого размерами, мощностью двигателей и т. д. И хотя конструкторы в случае удачи обещали достичь скорости 1200 километров в час, данные разработки так и остались аэродромной экзотикой.
Накопленный опыт, по всей вероятности, был использован в конструкции австрийского изобретателя Виктора Шаубергера. Машина, имевшая кодовое название «Диск Белонце», представляла собой «летающую тарелку», по периметру которой располагалось 12 наклонно стоявших реактивных двигателей. Однако вроде бы даже не они создавали основную подъемную силу, а служили лишь для маневрирования. А вот посредине платформы стоял «бездымный и беспламенный» двигатель, принцип действия которого «основывался на взрыве, а при работе он потреблял лишь воду и воздух». Он-то, дескать, и поднимал машину в небо.
Прототип не этого ли летательного аппарата видел бывший узник лагеря КЦ-А4? Судить наверняка об этом трудно, поскольку не совпадают некоторые факты. Известно, например, что два варианта «диска» имели диаметр соответственно 39 и 68 метров, а это много больше, чем у того аппарата. Впрочем, прототип мог быть и гораздо меньших размеров. Тем более что видел его узник в 1943 году, а по другим источникам свой первый и последний полет «Диск Белонце» совершил в феврале 1945-го. Говорят, за три минуты он достиг высоты 15 километров и развил скорость 2200 километров в час. Блестящие результаты, если учесть, что садился и взлетал аппарат вертикально, мог зависать в воздухе и лететь в любом направлении, не разворачиваясь.
Однако война уже подходила к концу, внести какие-то изменения в ее ход новинка уже не могла, и скоро была уничтожена. Ее создатель благополучно бежал в США и в 1958 году писал в одном из своих писем:
«… Я уже после войны слышал, что идет интенсивное развитие дискооб-разных летательных аппаратов, но, несмотря на прошедшее время и уйму захваченной в Германии документации, страны, ведущие разработки, не создали хотя бы что-то похожее на мою модель, взорванную по приказу Кейтеля…»
Сам Шаубергер тоже не возобновил свою конструкцию, хотя американцы сулили ему за это многое. Почему? Согласно одной версии, он отвечал на все предложения, что до подписания международного соглашения о полном разоружении нельзя обнародовать его открытие - оно принадлежит будущему.
Честно сказать, «свежо предание, а верится с трудом». Вспомните хотя бы, как развернулся в США Вернер фон Браун, на ракетах которого американцы в конце концов слетали на Луну. Вряд ли устоял бы перед искушением и Шаубергер, если бы мог показать товар лицом.
Но, похоже, показывать ему было нечего. Скорее всего, он не владел всей полнотой информации. Большинство же ее помощников, первоклассных специалистов сгинули в концлагерях.
Впрочем, намек на то, что подобные работы все-таки велись, союзники все-таки получили. Во всяком случае, побывав на секретном заводе в Блеслау (ныне Вроцлав), наши отечественные специалисты через какое-то время развернули собственные работы по созданию аппаратов вертикального взлета. Свидетельством тому может послужить хотя бы «бочка», хранящаяся ныне в одном из ангаров авиационного музея в Монино. Официальное название диковинного летательного аппарата - турболет. Его испытывал в конце 1950-х годов наш знаменитый ас Ю. А. Гарнаев. Зависал турболет и перемещался благодаря подъемной силе реактивного двигателя, установленного вертикально. А управлялся аппарат с помощью газовых рулей, размещенных непосредственно в реактивной струе.
Не забыты, впрочем, и аппараты вертикального взлета с вертолетными роторами. Они ныне послужили основой для создания иналетов. К их числу, например, можно отнести «летающую тарелку», созданную бывшим профессором аэронавтики, а ныне изобретателем и бизнесменом Полом Моллером. Этот аппарат, названный «Волонтер-М200Ф», имеет 6 двигателей с винтами, расположенными в кольцевых каналах по периметру «тарелки». В середине же сидит пилот, управляющий машиной. (Как видите, сходство с прототипом налицо.) Аппарат может летать на высоте нескольких километров со скоростью около 250 километров в час.
Следующий логический шаг сделали наши конструкторы. Один из них тюменский преподаватель, бизнесмен и изобретатель А. И. Филимонов. Суть его разработки такова. Сразу же за пилотской кабиной фюзеляж резко расширяется, обтекая кольцевым каналом вертолетный ротор. А в районе хвоста расположены маршевые двигатели с самолетными пропеллерами. У кольца сразу несколько назначений. При крейсерском полете оно прикрывает ротор, обеспечивая лучшую обтекаемость, а значит, и экономичность. Начинается снижение - раскрутившийся винт и струйные рули обеспечивают хорошую устойчивость. Наконец, при посадке из кольца выдвигается резиновая «юбка», позволяющая мягко приземляться на «брюхо», точнее, на «воздушную подушку». Последняя, кстати, также позволяет передвигаться над самой поверхностью, как по воде, так и по суше, преодолевая неровности до 0,5 метра высотой.
Дальнейшее развитие подобной идеи предложили конструкторы концерна «ЭКИП», работающие под руководством Л. Н. Щукина. И хотя форма «ЭК. ИПА» смахивает на НЛО, ничего фантастического в самой конструкции нет. Это, по существу, летающее крыло малого удлинения с очень толстым (до 37 процентов от длины хорды) профилем. Внутри этого крыла и размещается полезная нагрузка, позволив избежать привычного фюзеляжа. Шасси на воздушной подушке позволяет взлетать практически с любой поверхности, а уникальные аэродинамические возможности крыла с системой отсоса пограничного слоя обеспечивают почти вертикальный взлет. Первый «ЭКИП» уже летает, на очереди последующие модификации - более масштабные и грузоподъемные.
Продолжают работу и зарубежные изобретатели. Недавно авиационный инженер из США Джордж Ноймайер получил патент на еще одну конструкцию «летающей тарелки». Она представляет собой диск диаметром 60 метров. В центре его толщина 15 метров, а на периферии сходит на нет, образуя острую кромку. Сверху вся поверхность диска покрыта солнечными батареями. А в нижней части прорезаны иллюминаторы для 800 пассажиров, сидящих в четырех рядах по окружности летательного аппарата. Верхняя часть диска заполнена легким гелием для создания дополнительной подъемной силы. Под ним на поворотных шарнирах смонтированы 9 турбореактивных двигателей. Они могут поднять аппарат в воздух вертикально, а затем придать ему поступательное движение. При этом дополнительная подъемная сила создается самим диском, представляющим собой аэродинамическую поверхность. Таким образом создается запас мощности, позволяющий аппарату продолжать полет, даже если несколько его двигателей вдруг выйдут из строя.
Впрочем, и при вынужденной посадке на воду при трансатлантическом рейсе ничего особо страшного не произойдет. Аппарат имеет положительную плавучесть и может оставаться на поверхности океана сколько угодно времени: во всяком случае до тех пор, пока не придет помощь или экипаж самостоятельно не починит поломку.
Так конструкция выглядит на бумаге. А что покажет жизнь? Сам изобретатель настроен довольно скептически. «После братьев Райт лишь одному человеку удалось ввести в практику США новый вид летательного аппарата, - говорит он. - То был Игорь Сикорский, запатентовавший в 1943 году свой проект геликоптера. Хорошо, если я буду вторым…»
Хотелось бы на это надеяться. Однако до сих пор аэродинамические характеристики «дисков» и «тарелок» все же оказывались хуже, чем традиционных летательных аппаратов. Поэтому дело и не двигалось дальше тех экспериментов, о которых мы вам рассказали.
ПОДЗЕМНЫЙ ГОРОД СС
В Польше и Германии до сих пор ходят легенды о загадочных подземных укреплениях, затерянных в лесах северо-западной Польши и обозначавшихся на картах вермахта как «Лагерь дождевого червя». Этот бетонированный и укрепленный подземный город остается и до наших дней одной из терра инкогнита XX века.
«В начале 1960-х годов мне, военному прокурору, довелось по срочному делу выехать из Вроцлава через Волув, Глогув, Зеленую Гуру и Мендзижеч в Кеньшицу, - рассказывает полковник юстиции в отставке Александр Лискин. - Этот затерянный в складках рельефа северо-западной Польши небольшой населенный пункт, казалось, был вовсе забыт. Вокруг угрюмые, труднопроходимые лесные массивы, малые речки и озера, старые минные поля, надолбы, прозванные «зубами дракона», и рвы зарастающих чертополохом прорванных нами укрепрайонов вермахта. Бетон, колючая проволока, замшелые развалины - все это остатки мощного оборонительного вала, когда-то имевшего целью «прикрыть» фатерланд в случае, если война покатится вспять. У немцев Мендзижеч именовался Мезерицем. Укрепрайон, вбиравший и Кеньшицу, - «Мезерицким».
В Кеньшице мне доводилось бывать и ранее. Приезжему жизнь этой деревеньки почти не заметна: покой, тишина, воздух напоен ароматами ближнего леса. Здесь, на малоизвестном миру пятачке Европы, военные поговаривали о тайне лесного озера Кшива, расположенного где-то рядом, в окладе глухого хвойного бора. Но никаких подробностей. Скорее - слухи, домыслы…
Помню, по старой, местами просевшей мощеной дороге едем на «Победе» в расположение одной из бригад связи Северной группы войск. Пятибатальонная бригада располагалась в бывшем немецком военном городке, скрытом от любопытного глаза в зеленом бору. Когда-то именно это место и было обозначено на картах вермахта топонимом «Regenwurmlager» - «Лагерь дождевого червя».
Водитель, ефрейтор Владимир Чернов, сверлит проселок глазами и одновременно прислушивается к работе карбюратора недавно возвращенной из капремонта легковушки. Слева песчаный откос, поросший ельником. Ели и сосны, кажется, везде одинаковые. Но здесь они выглядят угрюмо.
Вынужденная остановка. Угадываю вблизи обочины большую лещину. Оставляю ефрейтора у задранного капота и не спеша поднимаюсь по осыпному песку. Конец июля - пора сбора лесных орехов. Обходя куст, неожиданно натыкаюсь на старую могилу: почерневший деревянный католический крест, на котором висит эсэсовская каска, покрытая густой паутиной трещин, у основания креста - белая керамическая банка с засохшими полевыми цветами. В негустой траве угадываю оплывший бруствер окопа, почерневшие стреляные гильзы от немецкого станкового пулемета «MG». Отсюда, вероятно, хорошо когда-то простреливалась эта дорога… Возвращаюсь к машине. Снизу Чернов машет мне руками, указывает на откос. Еще несколько шагов, и я вижу торчащие из песка укладки старых минометных мин. Их как будто растащило талыми водами, дождями, ветром: стабилизаторы затянуло песком, головки взрывателей торчат снаружи. Только задень… Опасное место в тихом лесу.
Минут через десять пути показалась сложенная из огромных валунов стена бывшего лагеря. Метрах в ста от нее, возле дороги, похожий на бетонный дот, серый двухметровый купол какого-то инженерного сооружения. По другую сторону - развалины, очевидно, особняка.
На стене, как бы отрезающей проезжую дорогу от военного городка, почти не видно следов от пуль и осколков. По рассказам местных жителей, затяжных боев здесь не было, немцы не выдержали натиска. Когда им стало ясно, что гарнизон (два полка, школа дивизии СС «Мертвая голова» и части обеспечения) может попасть в окружение, он срочно эвакуировался. Трудно себе представить, как можно было за несколько часов почти целой дивизии ускользнуть из этой природной западни. И куда? Если единственная дорога, по которой мы едем, была уже перехвачена танками 44-й гвардейской танковой бригады Первой гвардейской танковой армии генерала М. Е. Катукова. Первым «таранил» и нашел брешь в минных полях укрепрайона танковый батальон гвардии майора Алексея Карабанова, посмертно - Героя Советского Союза. Вот где-то здесь он и сгорел в своей израненной машине в последних числах января 1945-го…
Кеньшицкий гарнизон запомнился мне таким: за каменной стеной - линейки казарменных строений, плац, спортплощадки, столовая, чуть дальше - штаб, учебные классы, ангары для техники и средства связи. Имевшая важное значение бригада входила в состав элитных сил, обеспечивавших Генеральному штабу управление войсками на внушительном пространстве европейского театра военных действий.
С севера к лагерю и подступает озеро Кшива, по величине сравнимое, например, с Череменецким, что под Санкт-Петербургом, или подмосковным Долгим.
Изумительное по красоте, кеньшицкое лесное озеро повсюду окружено знаками тайны, которой, кажется, здесь пропитан даже воздух. С 1945-го и почти до конца 1950-х годов место это находилось, по сути дела, лишь под присмотром управления безопасности города Мендзижеч - где, как говорят, по службе его курировал польский офицер по фамилии Те-лютко, - да командира дислоцированного где-то рядом польского артиллерийского полка. При их непосредственном участии и была осуществлена временная передача территории бывшего немецкого военного городка нашей бригаде связи. Удобный городок полностью отвечал предъявляемым требованиям и, казалось, был весь как на ладони.
Вместе с тем осмотрительное командование бригады решило тогда же не нарушать правил расквартирования войск и распорядилось провести в гарнизоне и окрест тщательную инженерно-саперную разведку. Вот тут-то и начались открытия, поразившие воображение даже бывалых фронтовиков, еще проходивших в ту пору службу.
Начнем с того, что вблизи озера, в железобетонном коробе, был обнаружен заизолированный выход подземного силового кабеля, приборные замеры на жилах которого показали наличие промышленного тока напряжением в 380 вольт. Вскоре внимание саперов привлек бетонный колодец, который проглатывал воду, низвергавшуюся с высоты. Тогда же разведка доложила, что, возможно, подземная силовая коммуникация идет со стороны Мендзижеча. Однако здесь не исключалось и наличие скрытой автономной электростанции и еще то, что ее турбины вращала вода, падающая в колодец. Говорили, что озеро каким-то образом соединено с окружающими водоемами, а их здесь немало. Проверить эти предположения саперам бригады оказалось не под силу.
Части СС, находившиеся в лагере в роковые для них дни 45-го, как в воду канули.
Поскольку обойти озеро по периметру из-за непроходимости лесного массива было невозможно, я, пользуясь воскресным днем, попросил командира одной из рот капитана Гамова показать мне местность с воды. Сели в лодчонку и, поочередно меняясь на веслах и делая короткие остановки, за несколько часов обогнули озеро; мы шли в непосредственной близости от берега. С восточной стороны озера возвышались несколько мощных, уже поросших подлеском холмов-терриконов. Местами в них угадывались артиллерийские капониры, обращенные фронтом на восток и юг. Удалось заметить и два похожих на лужи маленьких озерка. Рядом возвышались щитки с надписями на двух языках: «Опасно! Мины!»
– Терриконы видите? Как египетские пирамиды. Внутри них разные потайные ходы, лазы. Через них из-под земли наши радиорелейщики при обустройстве гарнизона доставали облицовочные плиты. Говорили, что «там» настоящие галереи. А что касается этих лужиц, то, по оценке саперов, это и есть затопленные входы в подземный город, - сказал Гамов и продолжал: - Рекомендую посмотреть еще одну загадку - остров посреди озера. Несколько лет назад часовые маловысотного поста заметили, что этот остров на самом деле не остров в обычном понимании. Он плавает, точнее, медленно дрейфует, стоя как будто на якоре.
Я осмотрелся. Плавающий остров порос елями и ивняком. Площадь его не превышала пятидесяти квадратных метров, и казалось, он действительно медленно и тяжело покачивается на черной воде тихого водоема.
У лесного озера было и явно искусственное юго-западное и южное продолжение, напоминающее аппендикс. Здесь шест уходил в глубину на два-три метра, вода была относительно прозрачной, но буйно растущие и напоминающие папоротник водоросли совершенно закрывали дно. Посреди этого залива сумрачно возвышалась серая железобетонная башня, явно имевшая когда-то специальное назначение. Глядя на нее, я вспомнил воздухозаборники Московского метро, сопутствующие его глубоким тоннелям. В узкое окошко было видно, что и внутри бетонной башни стоит вода.
Сомнений не было: где-то подо мной подземное сооружение, которое зачем-то потребовалось возводить именно здесь, в глухих местах под Мендзижечем.
Но знакомство с «Лагерем дождевого червя» на этом не кончилось. Во время все той же инженерной разведки саперы выявили замаскированный под холм вход в тоннель. Уже в первом приближении стало ясно, что это серьезное сооружение, к тому же, вероятно, с разного рода ловушками, включая минные. Говорили, что как-то подвыпивший старшина на своем мотоцикле решил на спор проехаться по таинственному тоннелю. Больше лихача якобы не видели. Надо было все эти факты проверить, уточнить, и я обратился к командованию бригады.
Оказалось, что саперы и связисты бригады в составе специальной группы не только спускались в него, но удалялись от входа на расстояние не менее десятка километров. Правда, никто в нем не пропадал. Итог - обнаружили несколько ранее неизвестных входов. По понятным причинам информация об этой необычной экспедиции осталась конфиденциальной.
С одним из офицеров штаба мы вышли за территорию части, и в глаза сразу бросились уже знакомые «ступени в никуда» и похожий на дот серый бетонный купол, безлико торчащий по другую сторону дороги.
– Это и есть один из входов в подземный тоннель, - пояснил офицер. - Вы понимаете, что подобные откровения могут будоражить умы.
Это обстоятельство с учетом нашего правового положения в стране пребывания побудило наварить на вход в тоннель стальную решетку и броневой лист Никаких трагедий! Мы были обязаны их исключить. Правда, известные нам входы под землю заставляют думать, что существуют и другие.
– Так что же там?
– Под нами, насколько можно предполагать, подземный город, где имеется все необходимое для автономной жизни в течение многих лет, - ответил офицер. - Один из участников той самой поисковой группы, созданной по приказу командира бригады полковника Дорошева, - продолжал он, - техник-капитан Черепанов, рассказывал позже, что через вон этот дот, который мы видим, по стальным винтовым лестницам они опустились глубоко под землю. При свете кислотных фонарей вошли в подземное метро. Это было именно метро, так как по дну тоннеля проложена железнодорожная колея. Потолок был без признаков копоти. По стенам - аккуратная расшивка кабелей. Вероятно, локомотив здесь двигала электроэнергия. Группа вошла в тоннель не в начале. Начало тоннеля находилось где-то под лесным озером. Другая часть была устремлена на запад - к реке Одер. Почти сразу обнаружили подземный крематорий. Возможно, именно в его печах сгорели останки строителей подземелья.
Медленно, с соблюдением мер предосторожности, поисковая группа двигалась по тоннелю в направлении современной Германии. Вскоре бросили считать тоннельные ответвления - их обнаружили десятки. И вправо, и влево. Но большая часть ответвлений была аккуратно замурована. Возможно, это были подходы к неизвестным объектам, в том числе частям подземного города. Грандиозная подземная сеть оставалась для непосвященных фозящим многими опасностями лабиринтом. Проверить его основательно не представилось возможным. В тоннеле было сухо - признак хорошей гидроизоляции. Казалось, с другой, неведомой, стороны вот-вот покажутся огни поезда или большого грузового автомобиля (автотранспорт тоже мог там двигаться)… Со слов Черепанова, это был рукотворный подземный мир, являющий собой прекрасную реализацию инженерной мысли. Капитан рассказывал, что группа двигалась медленно, и через несколько часов пребывания под землей стала терять ощущение реально пройденного. Кому-то из ее участников пришла мысль, что исследование законсервированного подземного города, проложенного под лесами, полями и речками, - задача для специалистов иного уровня. Этот иной уровень требовал больших сил, средств и времени. По оценкам наших военных, подземка могла тянуться на десятки километров и «нырять» под Одер. Куда дальше и где ее конечная станция - трудно было даже предположить. Вскоре старший группы принял решение возвратиться. О результатах разведки доложили командиру бригады.
– Получается, сверху шли бои, горели танки и люди, - думал я вслух, - а внизу жили гигантские бетонные артерии таинственного города. Такое не сразу можно представить, находясь в этом угрюмом краю.
Прямо скажем, первая информация о масштабах тайного подземелья была куцей, однако и она поражала воображение.
Как свидетельствует бывший начальник штаба бригады полковник в П. Н. Кабанов, вскоре после памятного первого обследования изЛегницы в Кеньшицу специально приехал командующий Северной группой войск генерал-полковник П. С. Маряхин, который лично спускался в подземное метро.
Позже мне довелось встречаться и неоднократно подробно беседовать о «Лагере дождевого червя» с одним из последних командиров кень-шицкой бригады, полковником В. И. Спиридоновым. Постепенно складывалось новое видение этой необычной по своим масштабам военной загадки.
Выяснилось, что в период с 1958 по 1992 год у пятибатальонной бригады поочередно сменилось девять командиров, и каждому из них - хочешь не хочешь - приходилось адаптироваться к соседству с этой неразгаданной подземной территорией.
Служба Спиридонова в бригаде проходила как бы в два этапа. На первом, в середине 1970-х годов, Владимир Иванович являлся офицером штаба, а на втором - комбригом. С его слов, почти все командующие Северной группой войск (СГВ) считали своим долгом посетить дальний гарнизон и лично познакомиться с подземными лабиринтами. По инженерно-саперному заключению, которое довелось читать Спиридонову, только под гарнизоном было обнаружено и обследовано 44 километра подземных коммуникаций. У Владимира Ивановича до сих пор сохранились фотофафии некоторых объектов старой немецкой обороны под Кеньшицей. На одной из них - вход в подземный тоннель. Офицер свидетельствует, что высота и ширина ствола подземного метро составляют примерно по три метра. Горловина плавно опускается и ныряет под землю на пятидесятиметровую глубину. Там тоннели разветвляются и пересекаются, имеются транспортные площадки-развязки. Спиридонов также указывает на то, что стены и потолок метро выполнены из железобетонных плит, пол выложен прямоугольными каменными плитами. Он лично, как специалист, обратил внимание на то, что эта тайная магистраль была пробита в толще земли в западном направлении, к Одеру, до которого от Кеньшицы по прямой 60 километров. Ему приходилось слышать, что на участке, где подземка ныряет под Одер, туннель притоплен. С одним из командующих СГВ Спиридонов опускался глубоко под землю и на армейском «уазике» проехал по туннелю в сторону Германии не менее 20 километров.
О подземном городе, считает бывший комбриг, знал малоразговорчивый поляк, известный в Мендзижече как доктор Подбельский. В конце 1980-х ему было едва ли не девяносто лет… Страстный краевед, он в конце 1940-х - начале 1950-х годов в одиночку, на свой страх и риск, через обнаруженный лаз неоднократно опускался под землю. В конце 1980-х Подбельский рассказывал, что этот стратегический объект немцы начали строить еще в 1927 году, но наиболее активно - с 1933 года, когда к власти в Германии пришел Гитлер В 1937 году последний лично прибыл в лагерь из Берлина и, как утверждали, по рельсам секретной подземки. Фактически с этого момента спрятанный город считался сданным в пользование вермахта и СС. Какими-то скрытыми коммуникациями гигантский объект соединялся с заводом и стратегическими хранилищами, тоже подземными, расположенными в районе сел Высока и Пески, что в двух-пяти километрах западнее и севернее озера.
Само озеро Кшива, считает полковник, поражает своей красотой и чистотой. Как ни странно, озеро является неотъемлемой частью тайны. Площадь его зеркала составляет не менее 200 тысяч квадратных метров, а шкала глубин - от 3 (на юге и западе) до 20 метров (на востоке). Именно в восточной его части некоторым армейским любителям рыбной ловли удавалось в летнее время при благоприятном освещении разглядеть на заиленном дне нечто, по своим очертаниям и другим особенностям напоминающее очень большой люк, получивший у военнослужащих прозвище «глаз преисподней». Так называемый «глаз» был плотно закрыт. Не его ли в свое время должен был прикрывать от взгляда пилота и тяжелой бомбы уже упомянутый выше плавучий остров?
Для чего мог служить такой люк? Скорее всего, он выполнял роль кингстона для экстренного затопления части или всех подземных сооружений. Но если люк до сего дня закрыт, значит, им не воспользовались в январе 1945-го. Таким образом, нельзя исключить и то, что подземный город не затоплен, а законсервирован «до особого случая». Что-то хранят его подземные горизонты? Кого ждут?
Спиридонов заметил, что вокруг озера, в бору, немало сохранившихся и разрушенных объектов военного времени. Среди них руины стрелкового комплекса и госпиталя для элиты войск СС. Все было сделано из железобетона и огнеупорного кирпича. И главное - мощные доты. Их железобетонные и стальные купола были когда-то вооружены крупнокалиберными пулеметами и пушками, оборудованы механизмами полуавтоматической подачи боеприпасов. Под метровой броней этих колпаков на глубину до 30-50 метров уходили подземные этажи, где располагались спальные и бытовые помещения, склады боепитания и продовольствия, а также узлы связи. Лично Спиридонов обследовал шесть дотов, расположенных на юг и запад от озера. До северных и восточных дотов, как говорится, у него руки не дошли. Подступы к этим смертоносным огневым точкам были надежно прикрыты минными полями, рвами, бетонными надолбами, колючей проволокой, инженерными ловушками. Они были даже при входе в каждый дот. Представьте, от бронированной двери внутрь дота ведет мостик, который немедленно опрокинется под ногами непосвященного, и тот неминуемо рухнет в глубокий бетонный колодец, откуда живым ему уже не подняться. На большой глубине доты соединены ходами с подземными лабиринтами.
В годы службы полковника в бригаде подчиненные не раз докладывали ему о том, что «солдатское радио» сообщало о потайных лазах в фундаменте гарнизонного клуба, через которые не установленные военнослужащие якобы ходили в «самоволку». Эти слухи, к счастью, не нашли подтверждения. Однако такие сообщения приходилось проверять тщательно. Но вот, что касается подвала особняка, в котором проживал сам комбриг, слухи о лазах подтвердились. Так, решив однажды проверить надежность жилища, он как-то в воскресный день стал простукивать ломом стенки. В одном месте удары отдавались особенно глухо. Стукнув с силой, офицер лишился орудия: стальной лом под собственной тяжестью «улетел» в пустоту. Дело за «малым» - исследовать дальше… Но, как это ни странно, до этого не доходят руки!»
Так вот что «накопал» в глухомани дождевой червь! Уж не развернул ли он сеть подземных городов и коммуникаций вплоть до Берлина?
И не здесь ли, в Кеньшице, ключ к разгадке тайны сокрытия и исчезновения «Янтарной комнаты», других сокровищ, похищенных в странах Восточной Европы и, прежде всего, России?
Может быть, «Regenwurmlager» - один из объектов подготовки нацистской Германии к обладанию атомной бомбой?
В 1992 году бригада связи покинула Кеньшицу.
За последние 34 года истории кеньшицкого гарнизона в нем проходили службу несколько десятков тысяч солдат и офицеров, и обратившись к их памяти, можно, вероятно, восстановить немало интересных подробностей подземной загадки под Мендзижечем.
Возможно, о штурме «Лагеря дождевого червя» помнят ветераны 44-й гвардейской танковой бригады 1-й гвардейской танковой армии, их боевые соседи справа и слева - бывшие воины 8-й гвардейской армии в то время генерал-полковника Чуйкова В. И. и 5-й армии генерал-лейтенанта Берзарина?
«Знают ли в современной Польше о «Лагере дождевого червя?» - задается вопросом в конце своего рассказа Александр Иванович Лукин. - Конечно, разобраться в нем до конца, если это возможно, - дело поляков и немцев. Вероятно, в Германии остались и документальные следы, живые строители и пользователи этого военно-инженерного феномена… Но хочется, чтобы и поляки и немцы, живущие ныне в демократических государствах, помнили: за прорыв и разгром непреступных бастионов под Мендзижечем, за счастье в их домах пролили свою кровь русские воины. Среди них и танкист гвардии майор Алексей Карабанов».

РАЗГАДКА ТАЙНЫ ЭКЗЮПЕРИ?
То, что не смогли сделать оснащенные новейшими приборами суда, занимавшиеся многие годы поиском самолета Антуана де Сент-Экзюпери на дне Средиземного моря, быть может, случайно удалось простой рыболовецкой шхуне «Горизонт».
26 сентября была сильная гроза, - рассказывал владелец «Горизонта» 54-летний Жан-Клод Бьянко, - когда они рыбачили в бухте неподалеку от берега между Марселем и Кассисом. Достав из сетей поблескивающий предмет, он ножом очистил его от наслоений и увидел толстый серебряный браслет, почерневший от времени и морской воды, в котором не хватало нескольких звеньев. На его пластине сначала проступило имя «Антуан», а потом фамилия «Сент-Экзюпери». «Этого не может быть, - воскликнул в тот момент Жан-Клод Бьянко. - Это мне приснилось'» Полная надпись, выгравированная в три строчки, гласила: «Antoine de Samt-Exupery (Consuelo), с/о Reynal and Hitchcock Inc., 4th Avc, N. V City, USA».
Подлинность находки не вызвала у специалистов никаких сомнений. Консуэло - имя молодой аргентинки, жены знаменитого писателя, с которой он обвенчался незадолго до начала Второй мировой войны. Рейнал и Хичкок - американские издатели, опубликовавшие впервые на английском языке «Маленького принца» в апреле 1943 года, затем следует адрес их издательства.
За 54 года, прошедших со дня гибели Сент-Экзюпери, когда 31 июля 1944 года он вылетел с военной базы на Корсике, найдено первое вещественное доказательство того, что его самолет упал в Средиземное море. По поводу причин и места гибели Сент-Экзюпери существовала масса гипотез, основывавшихся на свидетельских показаниях:
механическая неисправность самолета, воздушный бой, катастрофа в Альпах… В течение пятидесяти с лишним лет рождались все новые и новые версии, но ни одна из них не получила подтверждения. Несколько раз в Средиземном море в рыболовецкие сети попадали обломки самолетов, но то были «чужие» обломки О загадочной гибели Сент-Экзюпери слагались легенды.
За месяц до последнего полета писатель чудом избежал смерти. Его физическое состояние было неблестящим, а левая рука оказалась наполовину парализована. Многие не понимали, почему 43-летний Сент-Экзюпери, которого по возрасту должны были списать, не прекращал боевые полеты. Некоторые его близкие были убеждены в том, что он «искал смерти». Перед своим последним полетом Сент-Экзюпери оставил записку своему другу Пьеру Даллозу: «Если меня собьют, я абсолютно ни о чем не жалею».
… Вместе с браслетом в рыболовецких сетях оказались два алюминиевых обломка. Они, вероятнее всего, принадлежат самолету «Лайтинг Р 38 № 223», на котором вылетел Антуан де Сент-Экзюпери. По мнению американских экспертов, эти обломки могут относиться к кабине пилота. Найден также кусок ткани, который, возможно, был частью его комбинезона. О своей находке рыбак Ж.-К. Бьянко сообщил президенту марсельской компании «КОМЕКС», которая специализируется на подводных поисковых работах.
Команда подводников тут же приступила к поиску самолета. Поскольку рыбаки не могли знать, в какой момент в сети попал браслет, предстоит обследовать морское дно площадью в 100 квадратных километров, где глубина составляет от 300 до 600 метров, не считая впадины в 2,7 километра. Океанографическое судно «Минибекс» с мощными гидролокаторами, которые «прощупывают» морское дно, зафиксировало более 200 сигналов, поступивших от металлических предметов, лежащих на морском дне. После каждого зафиксированного сигнала место обследуется с помощью небольшого робота, оснащенного видеокамерой. Дно в этом районе усыпано обломками военной техники времен Второй мировой войны. Поиск пока не дал никаких конкретных результатов, но работы будут продолжаться.
«Наша семья с огромным волнением узнала о том, что найден браслет, принадлежащий Сент-Экзюпери, который был подарен ему в Нью-Йорке в 1943 году, - заявил племянник писателя Фредерик д'Агэ. - Но мы не хотим, чтобы кто-то занимался поисками самолета и тревожил его морскую гробницу. Именно такова была воля его матери Мари Сент-Экзюпери».
НЕДОПЕТАЯ СЕРЕНАДА ГАЕННА МИЛЛЕРА
15 декабря 1944 года на военном аэродроме близ Лондона на борт одномоторного «Нортмэна» поднялся майор американских вооруженных сил Гленн Миллер. Согласно предписанию, он летел в освобожденный Париж, чтобы дирижировать оркестром американских ВВС на рождественском концерте для союзных войск. В самое последнее мгновение майор попросил изменить предписание с таким расчетом, чтобы попасть в Париж прежде остальных оркестрантов, а случайная встреча в офицерском клубе накануне вечером помогла ему получить место на борту маленького самолета, который, несмотря на дождь и туман, намеревался наутро совершить бросок через Ла-Манш.
Всегда боявшийся летать, Миллер весьма недоверчиво отнесся к одномоторной машине, и попутчику майора, полковнику Норману Бейзелу, пришлось напомнить, что если Линдберг сумел перелететь на одномоторном самолете через Атлантику, то уж до Парижа они как-нибудь доберутся.
«А где тут парашюты? - взволнованно спросил майор». И полковник с улыбкой ответил - «Да что с вами, Миллер? Или вы вечно жить хотите?»
А вскоре «Нортмэн» оторвался от земли, нырнул в туманную дымку и… исчез навсегда.
Лишь 24 декабря военные власти сообщили, что знаменитый музыкант и дирижер оркестра пропал без вести Начинался решающий этап боевых действий в Европе, американское командование было занято гораздо более важными делами, и поэтому все охотно согласились предположением, что «Нортмэн» рухнул в Ла-Манш из-за отказа двигател или обледенения плоскостей. Никакого расследования и поисков останков не вели.
Но друзья и поклонники короля свинга не удовлетворились казенной версией, и вскоре поползли самые дикие слухи: самолет сбили немцы, и искалеченный, страшно изуродованный музыкант скрывается в каком-то полевом госпитале; Миллер убит в пьяной драке в парижском борделе! полковник Бейзел торговал на черном рынке, он застрелил Миллера и пилота и посадил самолет где-то во Франции; верховное командование арестовало майора как немецкого шпиона». Хотя эти истории звучали вздорно, таинственное исчезновение Миллера так и не получила исчерпывающего объяснения.
Гленн Миллер познал успех в 1939 году, когда ему было 35 лет| Пятнадцатью годами ранее он бросил колледж, перебрался на Западно» побережье и стал тромбонистом в оркестре Бена Поллака, а потом игра, с такими известными в 1920-х и 1930-х годах мастерами джаза, какТомми и Джимми Дорси, Ред Николе, Смит Беллью и король свинга Бенни Гудмэн. Худощавый, серьезный молодой человек в очках без оправы прославился дотошностью, с которой неизменно доводил до совершенства каждый звук, добиваясь бархатистой мягкости, нежности и теплоты. Потерпев неудачу со своим первым оркестром, в 1938 году Миллер создал второй и вскоре был ангажирован нью-рошельским «Гленн-Айленд! казино» и музыкальным театром «Мидбрук» в Нью-Джерси. В 1939 года новый оркестр Гленна Миллера прорвался на национальное радио, и вскор^ вся американская молодежь танцевала под знаменитые мелодии «В духе», «Пенсильвания 6-5900», «Полустанок фраков», «Нитка жемчуга» и самое известное творение Миллера «Серенада лунного света». В 1940 году доходы музыканта составили 800 тысяч долларов, а в 1941-м оркестр впервые снялся в кино. Это была лента «Серенада солнечной долины», для которой Гленн Миллер сочинил свою знаменитую песню «Чаттануга чу-чу». Она-то и принесла ему первый «золотой диск», поскольку пластинка с записью разошлась тиражом более миллиона экземпляров. Впрочем, сам Миллер подшучивал над собственным успехом, говоря: «Когда стоишь на балконе и видишь, как внизу отплясывают семь тысяч человек, это волнующее зрелище, особенно если знаешь, что после танцулек тебе отвалят четыре с лишним тысячи». А на вопрос, хотелось бы ему стать новым королем свинга, неизменно отвечал: «Я бы предпочел возглавлять один из лучших оркестров широкого профиля. Универсальность - вот чего я хочу добиться».
Через восемь месяцев после вступления Америки во Вторую мировую войну Миллер неожиданно отказался от своей головокружительной карьеры, добровольно пошел служить в армию и осенью 1942 года получил капитанский чин. Отыскав среди призывников и добровольцев одаренных музыкантов, он основал оркестр американских ВВС и на следующий год уже выступал перед курсантами, обучавшимися в Йельском университете в Нью-Хейвене, штат Коннектикут. Здесь Гленн впервые попытался привнести в военные марши элементы свинга и получил головомойку от одного из старших офицеров. «Марши Джона Филипа Соузы были достаточно хороши в годы Первой мировой войны, сгодятся и сейчас», - заявил ему вояка и услышал в ответ: «А самолеты тех времен тоже сейчас сгодятся?» И верховное военное командование отступило. Армия США начала маршировать под свинг.
Оркестр ВВС гастролировал по всей стране, зарабатывая миллионы и передавая их в фонд военных усилий США, но Миллеру казалось, что он способен на большее. Наконец в 1944 году ему разрешили выступить перед американскими войсками, дислоцированными в Англии, и за пять с половиной месяцев оркестр ВВС дал 71 концерт, подняв боевой дух солдат так, как этого не смог сделать еще никто и никогда. Один генерал сравнивал значение выступлений Миллера с письмами из дома. Концерты передавали все радиостанции союзников, их слушали не только в Британии, но и на континенте. Но, как говорится, недолго музыка играла: вскоре передачи прекратились. Было предписано исполнять произведения на строго, определенной громкости, и отдаленные станции просто не могли качественно принять слабый сигнал. И все же у Гленна Миллера появились в Британии «цивильные» поклонники. Из беседы с английской королевой музыкант узнал, что принцессы Елизавета и Маргарет-Роуз едва ли не ежевечерне слушают его выступления.
В декабре оркестру было приказано перебазироваться во Францию. Гленн провел бессонную ночь с 14-го на 15-е, обсуждая с приятелем планы послевоенной работы и уход на покой. Знаменитый музыкант мечтал провести старость на заблаговременно приобретенном ранчо в Калифорнии. Но… исчез. И целых сорок лет о нем не было ни слуху ни духу.
И вдруг Герб Миллер, младший брат Гленна, сделал потрясающее публичное заявление: великий маэстро вовсе не погиб в авиакатастрофе, а умер от рака легких в одном из госпиталей. Он действительно поднялся на борт «Нортмэна» 15 декабря 1944 года, но самолет приземлился через полчаса после взлета, и Миллера отвезли в госпиталь, где он скончался на следующий день. Именно Герб Миллер пустил слух о крушении самолета, поскольку его брат хотел «погибнуть как герой, а не загнуться на вонючей койке», и попытался подкрепить этот слух письмом Гленна, датированным летом 1944 года: «Я совсем исхудал, хотя ем за двоих, - признавался музыкант, который, как известно, выпускал изо рта сигарету только когда дул в свой тромбон. - Мне трудно дышать. Наверное, я серьезно болен».
По утверждениям Герба Миллера, никто не вел поисков и следствия просто потому, что не было никакого крушения. Более того, в сводках погоды за 15 декабря сообщалось, что температура воздуха на юге Англии была 5 градусов по Цельсию, и едва ли плоскости самолета могли обледенеть. И пилот «Нортмэна», и полковник Бейзел позднее погибли в бою, а Гленн, должно быть, погребен в братской могиле на одном из воинских кладбищ Великобритании.
Эта версия подкрепляется рядом обстоятельств. Во-первых, Гленн Миллер все чаще впадал в хандру и раздражение, а в последние месяцы жизни действительно выглядел изнуренным и страдал от болей в грудной клетке. По словам Дона Хейнса, помощника Гленна и администратора оркестра ВВС, Миллер очень похудел, и «сшитые на заказ мундиры висели на нем мешком». Джордж Вустас, режиссер радиоконцертов оркестра, вспомнил ночной разговор с Гленном, во время которого они обсуждали планы. «Не понимаю, чего ради мы тратим на это время, - со вздохом сказал ему музыкант. - У меня такое чувство, что вы отправитесь домой без вашего дирижера».
Военные власти США не подтвердили версию Герба Миллера, зато отставные британские летчики выдвинули свою и, наверное, более правдоподобную. И помог им в этом кинофильм сорокалетней давности.
В. 1955 году была снята картина «История Гленна Миллера», главные роли в которой сыграли Джеймс Стюарт и Джун Эллисон. Посмотрев ее, бывший штурман ВВС Фред Шоу предложил собственную версию исчезновения знаменитого музыканта, но, увы, был осмеян газетчиками. Однако в 1984 году Шоу все-таки удалось добиться ее опубликования.
15 декабря 1944 года он был на борту бомбардировщика «Ланкастер», возвращавшегося из неудачною рейда на Германию. На подходе к южному побережью Англии самолет сбросил груз, в том числе и двухтонную бомбу, именовавшуюся в обиходе «домашним печеньем», которая взорвалась в нескольких метрах от поверхности воды. Любуясь этим зрелищем, Шоу вдруг заметил внизу «Нортмэн», а мгновение спустя стрелок в хвостовой кабине спросил по внутренней связи: «Видели, как перевернулась эта бабочка?»
По мнению Шоу, самолетик был уничтожен ударный волной от взрыва бомбы.
Члены общества благодарных поклонников Гленна Миллера запросили у редакции журнала королевских ВВС сведения, которые могли бы подтвердить рассказ Шоу. На их просьбу откликнулся пилот «Ланкастера» Виктор Грегори. Хотя сам он ничего не видел, но подтвердил, что штурман Шоу действительно заметил внизу «Нортмэн», а ныне покойный стрелок сообщил о падающем в океан самолете. Поскольку бомбардировщик провалил боевое задание, разбор полета не проводился, и Грегори не доложил о происшествии начальству. Судьба «Нортмэна» мало заботила его: он думал лишь о том, как бы в целости и сохранности добраться до дома.
После опубликования статьи Шоу сектор истории ВВС британского Министерства обороны провел-таки расследование этого загадочного события, хотя прежде англичане считали, что это дело американцев. «Нортмэн» взлетел с британского аэродрома и направлялся во Францию, но полетное задание не было оформлено должным образом, и теперь уже никто никогда не узнает, встретился ли маленький самолет с бомбардировщиками или же их разделяли десятки миль
Спустя 53 года разгадать тайну исчезновения Гленна Миллера уже совершенно невозможно, да и вряд ли нужно. В конце концов, для нас важна его музыка, а не обстоятельства жизни и смерти. В январе 1946 года, спустя 13 месяцев после исчезновения Гленна, его оркестр под управлением Текса Бенеке впервые выступил в нью-йоркском «Капитолии». Еще пять лет радовал он слушателей полюбившимися им песнями эпохи свинга. В 1956 году, после успеха «Истории Гленна Миллера», оркестр возродился и возобновил студийные записи. Некоторые его музыканты продолжали выступать до конца 1970-х годов, и, говорят, их концерты были одними аншлагами, хотя молодежь в зале, разумеется, никогда не слышала «живой» игры самого Гленна Миллера.
УБИЙСТВО МИХОЭЛСА
Почти полвека назад (13 января 1948 года) в Минске был убит Соломон Михоэлс - руководитель Государственного еврейского театра, народный артист СССР. Обстоятельства его смерти теперь известны, хотя никакого официального расследования до сих пор не было и имена убийц не названы. Потому, возможно, вокруг этой истории продолжают кипеть страсти. Не так давно состоялся шумный процесс по иску генерала КГБ Евгения Питовранова к тележурналисту Владимиру Молчанову о защите чести и достоинства генерала, чье имя Молчанов связал с убийством Михоэлса.
Тайну гибели Михоэлса раскрыл Лаврентий Берия, назначенный после смерти Сталина министром Внутренних дел СССР. Обстоятельства убийства уместились в его небольшую записку в президиум ЦК КПСС 1 2 апреля 1953 года за № 20/г.
Берия счел выигрышным для себя прекратить наиболее шумные и одиозные дела Министерства госбезопасности в последние годы жизни Сталина. К тому же по делу о «Еврейском антифашистском комитете» была арестована и приговорена к ссылке жена Молотова, Полина Жемчужина, так что у Берия появился шанс удружить Молотову реабилитацией его жены.
В ходе проверки «дела врачей», писал Берия в той записке, выяснились подробности убийства Михоэлса. Сталин, оказывается, считал Михоэлса руководителем «антисоветской еврейской националистической организации», но МГБ не располагало конкретными данными о его «антисоветской» или «шпионской» деятельности, хотя много лет Михоэлс находился под агентурным наблюдением. Берия сообщал, что по делу об этом убийстве был допрошен бывший министр госбезопасности Абаку-мов, арестованный еще в 1951 году, затребованы объяснения от Огольцо-ва, Цанавы и других участников операции. Со слов Абакумова, Сталин в 1948 году дал ему задание срочно организовать ликвидацию Михоэлса силами МГБ, Когда стало известно, что Михоэлс находится в Минске, Сталин решил ликвидировать его под видом несчастного случая. В разговоре, как рассказал Абакумов, перебирались фамилии руководящих работников МГБ, которым можно было бы доверить это поручение. Остановились на Сергее Огольцове, замминистра ГБ, Лаврентии Цанаве, министре ГБ Белоруссии, и Федоре Шубнякове, начальнике отдела 2-го Главного управления МГБ.
Как объяснял Огольцов, рассматривалось несколько вариантов ликвидации Михоэлса. От автомобильной катастрофы отказались, так как могли пострадать задействованные сотрудники МГБ. Решили инсценировать автомобильный наезд на глухой улице, хотя и в этом случае в целях глубокой конспирации приходилось жертвовать агентом ГБ Голубовым, сопровождавшим Михоэлса в Минске,
Вот что рассказал об осуществлении этой акции Цанава: «Примерно в 10 часов вечера Михоэлса с Голубовым завезли во двор дачи (речь идет о даче Цанавы на окраине Минска). Они немедленно с машины были сняты и раздавлены грузовой автомашиной. Примерно в 12 часов ночи, когда по г. Минску движение публики сокращается, трупы Михоэлса и Голубо ва были погружены на грузовую машину, отвезены и брошены на одну из глухих улиц города. Утром они были обнаружены рабочими, которые об этом сообщили в милицию».
По словам Абакумова, Сталин распорядился наградить убийц орденами. Все это Берия изложил в своей записке, правда, напутав в датах:
убийство датировано не январем, а февралем 1948 года. Финал этого документа не лишен пафоса: «Учитывая, что убийство Михоэлса является вопиющим нарушением прав советского гражданина, охраняемых Конституцией СССР, а также в целях повышения ответственности оперсостава органов МВД», Берия предлагал привлечь к уголовной ответственности Огольцова и Цанаву и отменить указ о награждении орденами и медалями участников убийства.
Убийцы действительно были награждены орденами (но не медалями). 30 апреля 1948 года Абакумов направил Сталину список чекистов с просьбой о награждении:
орденом Красного Знамени: генерал-лейтенанта Огольцова С. И. и генерал-лейтенанта Цанаву Л. Ф.;
орденом Отечественной войны 1-й степени: старшего лейтенанта Круглова Б. А., полковника Лебедева В. Е., полковника ШубняковаФ. Г.;
орденом Красной Звезды: майора КосыреваА. Х., майора Повзуна Н. Ф.
Сталин принял решение не сразу, но в конце концов подписал бумагу, и имена «героев» попали в два указа президиума Верховного Совета СССР о награждениях - от 28 и 29 октября 1948 года.
Президиум ЦК КПСС рассмотрел записку Берия от 2 апреля 1953 года и постановил: Цанаву и Огольцова арестовать, а ордена у награжденных отобрать, что и было сделано. Однако после ареста Берии в июне 1953 года президиум ЦК КПСС принял решение (6 августа) об освобождении Огольцова. Цанава же оставался в тюрьме как участника «банды Берии». 5 августа он написал слезное письмо Ворошилову с просьбой об освобождении. В письме Цанава отрицал свою причастность к убийству Михоэлса: «К убийству этих людей я отношения не имею. Всю операцию проводили Абакумов и Огольцов. Абакумов руководил из Москвы, Огольцов на месте, в Минске, с большой группой полковников и подполковников, приехавших из Москвы, МГБ СССР, провели всю операцию. Я же не виноват, что ввиду стечения обстоятельств операция была проведена в Минске, где тогда я был, к несчастью, министром госбезопасности». Реакции на письмо Цанавы не последовало, и он умер в тюрьме в 1955 году. Огольцов и рядовые исполнители отделались лишением орденов.
Любопытные детали об убийстве Михоэлса сообщает в своей книге Павел Судоплатов. Исполнителем он называет полковника Лебедева. Михоэлсу и Голубову сначала сделали инъекцию яда, а затем уже их переехала машина. Подробности операции, пишет Судоплатов, он узнал уже после смерти Сталина. Такая жестокая акция, по мнению Судоплатова, не была работой профессионалов. Это странное утверждение, поскольку полковник Лебедев работал в отделе, который возглавлял в то время сам Судоплатов. К тому же аналогичным способом были совершены и другие убийства под руководством того же Судоплатова - например, инженера Самета в июне 1946 года в Ульяновске. Его вывезли за город, сделали ему укол яда, переехали грузовиком и оставили лежать на шоссе. В этом деле участвовали полковник Лебедев и старший лейтенант Круглов - те же, кто убивал позднее Михоэлса.
Убийство Михоэлса стало сигналом для разгрома Еврейского антифашистского комитета (ЕАК). Его активисты не поверили официальной версии о несчастном случае с артистом. Но его похоронах Полина Жемчужина, обращаясь к новому руководителю Еврейского театра Зускину, спросила: «Вы думаете, что здесь было - несчастный случай или преступление?» Услышав же от него изложение официальной версии, заметила: «Нет, это не так, тут все далеко не так гладко, как кажется». После этого разговора слухи о насильственной смерти Михоэлса быстро распространились. Об этом доложили Сталину, и в январе 1949 года Жемчужина, была арестована. Антисемитская кампания набирала обороты. Основную ставку в деле против ЕАК Сталин сделал на 2-е Главное управление МГБ, которое тогда возглавлял генерал-майор Евгений Питовранов - победитель в процессе против Молчанова.
Питовранов, как видите, тоже не миновал тюрьмы. Сталин решил, что МГБ слабо борется с «еврейскими националистами», и в октябре 1951 года были арестованы некоторые руководители госбезопасности, в том числе и Питовранов. Осознав свои ошибки, последний обратился 23 апреля 1952 года из заключения с письмом к вождю. В письме был ряд предложений о том, как перестроить работу МГБ, в частности, по самому больному и интересующему Сталина вопросу: «Все, что делалось по борьбе против еврейских националистов, которые представляют сейчас не меньшую, если не большую опасность, чем немецкая колония в СССР перед войной с Германией, сводилась к спорадическим усилиям против одиночек и локальных групп. Для того чтобы эту борьбу сделать успешной, следовало бы МГБ СССР смело применить тот метод, о котором вы упомянули, принимая нас, работников МГБ, летом 1951 года, а именно: создать в Москве, Ленинграде, на Украине (особенно в Одессе, Львове, Черновцах), в Белоруссии, Узбекистане (Самарканд, Ташкент), Молдавии, Хабаровском крае (учитывая Биробиджан), Литве и Латвии националистические группы из чекистской агентуры, легендируя в ряде случаев связь этих групп с зарубежными сионистскими кругами. Если не допускать шаблона и не спешить с арестами, то через эти группы можно основательно выявить еврейских националистов и в нужный момент нанести по ним удар».
Питовранов попал в «десятку», показав, что только Сталин и может научить чекистов уму-разуму, к тому же он продемонстрировал свою верность партии и служебное рвение. В конце 1952 года по распоряжению Сталина Питовранов был освобожден из тюрьмы, назначен на руководящий пост в МГБ и принят «самим».
В отличие от многих своих коллег Питовранов не пострадал и в Хрущевскую оттепель благодаря давней дружбе с помощником Хрущева Владимиром Лебедевым, о чем Питовранов рассказал в интервью «Аргументам и фактам». В хрущевское время было решено поставить крест наделе об убийстве Михоэлса и никого из рядовых исполнителей не наказывать. Продолжил службу в КГБ и Шубняков.
Питовранов дослужился в КГБ до генерал-лейтенанта. Судьба всегда была к нему благосклонна, даже в 1995 году, когда он выиграл процесс у Владимира Молчанова. Да, вроде бы он напрямую к убийству Михоэлса не причастен, хотя эту грязную работу выполняли в том числе и его подчиненные. Но вряд ли ему удастся откреститься от собственных слов, обращенных к Сталину, которые предполагали более эффективную, долгосрочную и масштабную акцию против евреев взамен менее эффектив| ной расправы с отдельными представителями этого народа. Параноидалы ный блеф о «еврейских националистах» и «сионистах» сегодня комментин ровать смешно.
Очень хотелось бы понять, почему до сих пор документы по делу «убийстве Михоэлса сохраняют гриф государственной тайны. Не пото? ли, что все еще живы люди, которым можно предъявить счет и чью при| частность или участие в этом убийстве без этих документов не доказать! Но раз так, то позвольте и победу Питовранова в суде не считать оконча| тельной.

ГИБЕЛЬ ОТРЯДА УРАЛЬСКОГО ПОЛИТЕХА
Зимой 1959 года довольно хорошо подготовленная группа туристов - студентов Уральского политехнического института - совершала восхождение на высоту «1079» Приполярного Урала. Через несколько дней после начала похода она должна была выйти на связь. Но контрольный срок прошел, а ребята не объявлялись. В район северного города Ивделя были отправлены поисковые бригады.
Взорам спасателей предстала страшная картина. В живых не осталось никого. Тогда, в феврале, откопали только пятерых, остальные четверо были извлечены из-под снега в мае.
Казалось бы, причин не доверять выводам следственной группы нет. Горы, забравшие уже немало человеческих жизней, непредсказуемы. Здесь все, даже не опасное на первый взгляд изменение погоды, может привести к беде. Но то, что увидели прибывшие на перевал Дятлова люди, то, что зафиксировано в многочисленных протоколах следствия, что в виде страшных слухов прошло по городу, наталкивало на мысль, что была какая-то Другая причина трагедии.
Полураздетые трупы ребят были найдены в полутора тысячах метров от палатки. Что заставило людей среди ночи покинуть свое жилище и в одних свитерах, без обуви по морозу бежать в долину?
Почему у троих из группы сильные травмы - переломы ребер, повреждения черепа? Почему ветки деревьев, заготовленные для костра, были срезаны так, будто кто-то наугад, не видя, что делает, орудовал ножом. Почему палатка была изрезана? Ответа на все эти вопросы следствие не дало.
Масла в огонь добавило странное поведение местного руководства. Расследование обстоятельств дела велось под контролем обкома КПСС.
Родственников к телам погибших ребят не допускали. Похоронами руководил прокурор. Для публикации в местной газете партийному руководству якобы потребовалось разрешение самого Хрущева. То ли он его не дал, то ли с этой просьбой к нему так и не обратились, только о трагедии в печати не появилось ни строчки.
По городу поползли слухи. Возникла «жуткая» версия, согласно которой ребята якобы ступили на священную землю ханты-манси, за что их жестоко покарали шаманы: выкололи глаза, чтобы чужаки не могли сориентироваться, найти дорогу к палатке…
Прошли годы, но трагедия не забывается. Только объяснения ее, в соответствии с меняющимися временами, теперь иные. Возникла версия, что отряд уничтожил НЛО, зависший над перевалом. Говорят, имеются чуть ли не очевидцы.
Другая версия. Как выяснилось, перед походом студенты приходили в геологоуправление за картой Приполярного Урала. Но им ее не дали, мотивируя тем, что место, куда они хотят направиться, закрыто даже для изысканий. Теперь-то мы знаем, что на Урале было немало таких запрещенных зон, связанных с испытаниями или производством ядерного оружия. «Возможно, атомная вспышка ослепила ребят», - таково еще одно направление поиска, который много лет по своей инициативе ведут Владимир Рябков, Алексей и Елена Коськины. Им удалось раздобыть уголовное дело, дающее серьезную информацию к размышлению. Оказывается, действительно на месте гибели ребят была обнаружена радиация, уровень которой во много раз превышал норму. Однако листы с данными физико-технической экспертизы изъяты из материалов дела и помещены на хранение в особый сектор прокуратуры, о чем на одной из страниц сделана пометка. И это несмотря на то, что к делу подшит первоначальный вариант постановления о прекращении следствия, где наличию радиации посвящен целый абзац, который в окончательном документе, естественно, не упоминается.
Затеявший расследование журналист газеты «Уральский рабочий» разыскал в Кустанае одного из подписавших это постановление - бывшего прокурора Л. Иванова - и спросил его, кто и почему засекретил дело.
«Я сам засекретил, сам и экспертизу изъял. Было сказано: «Все лишнее убрать…»
Имеет ли отношение к трагедии повышенная радиация или это просто совпадение? Сегодня, когда открываются многие тайны нашего прошлого, необходимо вернуться и к этой истории. Пока же расследования ведутся энтузиастами - как правило, из числа студентов политеха.
В настоящее время уже не осталось следов трагедии. Лишь на перевале Дятлова высится обелиск, воздвигнутый друзьями в память участников того рокового восхождения. Будет ли раскрыта тайна погибшего отряда?
10 апреля 1963 года атомная подводная лодка ВМФ США «Трэшер», самая современная по тем временам, навсегда скрылась в пучине Атлантики. Истинные причины бесследного исчезновения лодки и 129 членов экипажа не выяснены до сих пор. Есть только версии…
… Утром 9 апреля 1963 года погода стояла безветренная, на небе - ни облачка. Водная гладь Атлантического океана серебрилась в лучах солнца. Подводная лодка, выходившая из гавани Портсмута, напоминала гигантскую хищную рыбину, всплывшую на поверхность. Размеры громадины впечатляли. Субмарину с регистрационным номером «SSN-593» нарекли «Трэшер». Так называют морскую лисицу из семейства акульих - подходящее название для боевой подводной лодки.
Капитан-лейтенант Джон Уэсли Харвей впервые командовал таким судном. В 35 лет, в 1950 году, он окончил военно-морскую академию в Анаполисе, став восьмым в списке лучших выпускников. До «Трэшера» Харвей три года прослужил на «Наутилусе», первой американской атомной подводной лодке, и принял участие в походе подо льдами Северного Ледовитого океана. Командиром «Трэшера» его назначили еще за три месяца до того, как он впервые смог с ней ознакомиться. Если пробное плавание пройдет нормально, лодке в течение нескольких месяцев предстоит обследовать воды Северной Атлантики. 9 апреля предстояло первое испытание: субмарина должна была совершить двухдневное погружение в водах восточного побережья США.
На борту «Трэшера» не было вооружения. Зато людей, не считая команды, оказалось больше обычного: три офицера с верфи, представитель штаба и семнадцать гражданских лиц, в основном инженеры и техники. Всего - 129 человек.
«Трэшер», хотя и не была первой атомной американской субмариной, стала первой из тех, которые задали моду на привычные сегодня обтекаемые формы. С нее начался отсчет нового класса атомных подлодок. Никто тогда точно не знал, на какую глубину способна погрузиться лодка. Не менее 330 метров, считали многие. Этот показатель в три раза превышал те, на которые были способны субмарины времен Второй мировой войны. Первое задание «Трэшеру» заключалось в погружении на максимальную тестовую глубину.
Сопровождал субмарину небольшой катер «Скайларк», задачей которого было следить за лодкой и играть роль спасательного судна. Находясь под водой, лодка связывалась со «Скайларком» по «подводному телефону», функционирующему посредством звуковых волн, генерируемых электричеством. Это единственное средство постоянной связи было очень ненадежно. Многие сообщения принимались искаженными, если вообще достигали адресата.
В 12.30 «Трэшер» и катер находились примерно в 50 километрах юго-восточнее Портсмута.
Звучит команда на погружение, и в несколько мгновений субмарина исчезает под водой. Пока лодка погружается на первые десять метров, экипаж осуществляет глобальную проверку всех систем. Прежде всего прогоняются тесты на водонепроницаемость, позже подвергаются контролю привод и управление.
К 21.00 все проверки окончены. Подводная лодка и сопроводительный катер держат курс на юго-восток. Их цель - самый край материкового цоколя. Там, где морское дно резко обрывается вниз, в бездну. «Трэ-шер» сможет осуществить погружение на максимальную глубину.
10 апреля, в 7.45 утра лодка находится приблизительно в 350 километрах от Портсмута. «Скайларк» стоит прямо над ней. Море спокойно, дует легкий северный бриз.
В 7.47 «Трэшер» начинает погружение на максимальную тестовую глубину. Харвей передает на катер, что собирается пробыть под водой шесть часов. На «Скайларке» продолжают поддерживать связь по подводному телефону.
«Трэшер» медленно опускается в глубь океана. С каждым метром глубины давление на квадратный метр площади увеличивается на целую тонну. Это значит, что на 300-метровой глубине на один квадратный метр корпуса давит 300 тонн. Колоссальная мощь!
Ни одна подводная лодка не может быть абсолютно герметичной. Поэтому после очередного «шага» погружения члены экипажа осматривают все помещения в поисках воды и сообщают о наблюдениях на центральный пост. Течи могут появиться прежде всего на буксах, клапанах, в торпедных аппаратах и люках - то есть там, где прервана внешняя обшивка судна.
Когда лодка оказывается на глубине 300 футов (90 метров), Харвей собирает информацию со всех отсеков Проанализировав отчеты, он считает, что все в норме, и приказывает продолжать погружение. С каждой секундой давление увеличивается, лодка, плотно зажатая в мощнейшие тиски, начинает вздрагивать.
Погружение любой субмарины достигается заполнением балластных цистерн забортной водой, а всплывает лодка за счет выдувания воды из цистерн сжатым воздухом. Естественно, чем глубже находишься, тем тяжелее вытеснить воду из-за давления за бортом. Стало быть, для удержания лодки на заданной глубине одна только система балластных цистерн уже не годится. Эту функцию выполняют горизонтальные рули.
В 7.52 «Трэшер» выходит на связь и сообщает о погружении на 400 футов (122 метра). В 8.00 на «Скайларк» приходит сообщение о дальнейшем курсе лодки. В 8.09 с «Трэшера» сообщают, что достигнута половина максимальной глубины погружения. «Скайларк» продолжает зависать над субмариной, получая информацию о дальнейших изменениях курса. В 8.35 «Трэшер» информирует, что делает последний «шаг» - идет на максимальную глубину.
Следуют дальнейшие плановые сообщения при заметном ухудшении качества связи. В 9.02 с катера запрашивают уточнение данных. Сигнал на подлодку приходит искаженным, ибо оттуда отвечают: «Прошу повторить». В 9.09 «Трэшер» достигает, наконец, максимально допустимой глубины погружения - 330 метров. Минуту спустя с подлодки посылают сигнал об изменении курса. Пока все идет по плану.
В 9.12 - снова проверка связи, которая совсем разладилась.
В 9.13 на катер поступает тревожное сообщение: «Есть некоторые проблемы. Угол положительный… вертикаль… Пробую продуть… Буду информировать».
Что за «некоторые проблемы»? Последующие отрывочные фразы означают, что командир Харвей намерен всплывать, ведь «продуть» - значит накачать сжатый воздух в цистерны лодки, не поднявшись прежде в область менее сильного давления. Мероприятие весьма сомнительное, и, похоже, Харвею оно не удается, иначе он не сообщал бы о «попытках», а сказал бы, что «продул».
На «Скайларке» лейтенант Уотсон, как только слышится хоть какой-то намек на связь, кричит; «У вас все под контролем?» Затем дает координаты катера, запрашивает «Трэшер» - никакого ответа… Вскоре присутствующие в радиорубке слышат шумы, очень похожие на те, что сопровождают выпуск сжатого воздуха. В 9.16 они получают исковерканное сообщение и полагают, что среди потока слов прозвучала фраза «тестовая глубина». Уотсону показалось, что перед ней он слышал слово «превысил».
В 9.17 приходит последнее сообщение, разобрать которое практически невозможно: «900… север». Скорее всего, это данные о местоположении.
И все. Больше никаких сигналов.
В 9.18 лейтенант Уотсон снова слышит громкий шум - будто подлодка развалилась на части. Начиная с 9.20 «Скайларк» настойчиво продолжает выходить на связь, но в ответ - гробовая тишина.
В 9.40 Уотсон спрашивает капитана Хекера: не порали сообщить об исчезновении «Трэшера» в штаб ВМФ. Хекер делает последнюю попытку: он бросает за борт ручную фанату. Ударная волна всколыхнет глубины, что послужит «Трэшеру» неукоснительным требованием всплыть на поверхность. В ответ - тишина. Лишь в 10.45 Хекер решается, наконец, запросить по радио военно-морскую базу…
Сообщение, принятое на базе, возвестило о крупнейшей катастрофе, происшедшей на американском флоте в мирное время. На поиски подводной лодки тотчас отправились самолеты и специальное судно «Рикавери».
В 15.35 в Пентагоне, в кабинете адмирала Джорджа В. Андерсона, руководителя военно-морскими операциями, раздался телефонный звонок. Положив трубку, Андерсон в течение получаса проинформировал о чрезвычайном происшествии всех важных военных чинов и политиков, включая президента Джона Кеннеди.
Поиски продолжались. Пять эсминцев, один фрегат и две подводные лодки дополнительно были направлены в поисковую зону. Только на исходе дня политикам и военным, наконец, стало ясно - произошла катастрофа.
В 17.30 с «Рикавери» приходит сообщение: в семи милях южнее того места, где еще в 9.17 находился катер «Скайларк», на поверхности воды обнаружена масляная пленка. Чуть позже там вылавливают несколько кусков пробки и пластика. Пробкой, служившей изоляционным материалом, была выложена вся внутренняя часть корпуса «Трэшера», а обнаруженный пластик обычно использовался на атомных подводных лодках для защиты от радиации.
Еще перед отплытием командир подлодки Харвей получил строгий приказ: что бы не случилось, сообщить о себе 10 апреля в 21.00. Но и в условленное время - никаких сигналов. Потеряна последняя слабая надежда…
Утром 11 апреля поисковые корабли снова находят масляные пятна и другие предметы, среди которых - перчатки, которые надевают в реакторной. В 10.30 адмирал Андерсон выступает перед прессой и официально объявляет о потере атомной подводной лодки. Один из журналистов спрашивает его, могли ли на глубине выжить люди. Ответ адмирала звучит как приговор: «Думаю, нет». С этого момента 129 человек считаются не пропавшими, а погибшими. Президент Кеннеди в своем выступлении выражает глубокое соболезнование семьям погибших моряков.
В пятницу, 12 апреля, на верфи в Портсмуте приспустили флаг. Верфь на несколько минут замерла. Матросы и солдаты стоят «смирно», рабочие снимают защитные каски…
Случай с «Трэшером» - не только крупнейшая катастрофа ВМС США в мирное время, но и вообще ужасающая по числу жертв трагедия. Впервые затонула атомная подводная лодка. Скорее всего, именно последнее обстоятельство больше, чем все остальное, вынудило американских военных лихорадочно искать ответы на два вопроса: почему она затонула и где может находиться?
11 апреля начала работать комиссия по расследованию происшествия. Чтобы восстановить хронологию катастрофы, комиссия, кроме показаний экипажа «Скайларка», воспользовалась данными океанографической атлантической системы (ОАС), представляющей собой группу сонаров-измерителей постоянного действия, установленных в Атлантике. Назначение ее примерно то же, что у авиационного «черного ящика».
Сонары ОАС дважды, с 9.09 до 9.11 и с 9.13 до 9.14, уловили шумы, которые могли исходить от лодки во время накачки балластных цистерн сжатым воздухом. Кроме того, в 9.18 был зарегистрирован сильный низкочастотный помеховый сигнал. Может быть, это был взрыв «Трэшера», стальной корпус которого не выдержал чудовищного давления.
Почему это произошло? Такие внешние причины катастрофы, как нападение врага, встреча с НЛО, столкновение с другим кораблем, саботаж, были отвергнуты. Ошибки в действиях экипажа? Возможно, но маловероятно. Чтобы «Трэшер» оказался в аварийном состоянии, командир Харвей должен был еще до погружения на максимальную глубину, то есть до 9.12, отдать целый ряд ошибочных приказаний. Также маловероятно, чтобы на эти неправильные решения никто бы не отреагировал: ни члены экипажа, ни специалисты с верфи, находившиеся на борту субмарины. Более вероятным представляется неожиданный сбой техники, из-за которого субмарина на несколько мгновений вышла из-под контроля. Такой дефект мог возникнуть только в двух случаях. Либо это грубейшая халатность во время девятимесячных судостроительных работ, либо - очень серьезный конструкторский просчет.
Комиссия расследовала оба возможных варианта и в итоге вскрыла такую массу преступных ошибок и недочетов, что их с лихвой хватило бы, чтобы отправить на дно целый флот.
С лета 1961 по лето 1962 года «Трэшер» совершила несколько надводных и подводных рейдов в Атлантическом океане. Выдержав все испытания и экстремальные нагрузки, 11 июля 1962 года лодка вернулась в гавань Портсмута, где за нее взялись техники. Им предстояло обследовать сложнейший подводный аппарат и устранить слабые места. Работы, рассчитанные на полгода, затянулись на девять месяцев, поскольку открывались все новые дефекты: низкое качество герметизации, соединительных деталей и клапанов систем трубопроводов, поврежденная электроизоляция и тому подобное. Все это можно было устранить, если бы…
Если бы на верфи проявили добросовестность. Техники попросту схалтурили. Причем их халтура зашла настолько далеко, что многие важные элементы конструкции оказались установленными не с той стороны! Так, во время одного из тестов команда «Трэшера» с удивлением обнаружила, что перископ пошел вверх, когда переключатель стоял в положении «вниз», и наоборот. Когда «Трэшер» 9 апреля 1963 года покидала портсмутскую гавань, командир лодки и инженеры с верфи были уверены, что все ошибки устранены. Но кто мог бы тогда дать полную гарантию, что в системе из десятков тысяч деталей где-нибудь не найдется еще какой-нибудь неправильно установленный выключатель или окажется перевернутым клапан?
Вдобавок выяснилось, что у самой современной атомной подводной лодки не было того, что есть у обычного пылесоса: подробной инструкции! На каждом корабле ВМФ США имеется информационная книга о судне (ИКС), где описано использование систем, указаны все значимые данные, а самое главное - отражены особенности конструкции. Была такая книга и у «Трэшера», но руководство портсмутской верфи передало ИКС одной гражданской фирме, работавшей по подряду. А для себя скопировало ИКС более старой модели атомной подводной лодки, с совершенно иными особенностями конструкции. В результате, когда подводная лодка 9 апреля 1963 года отправлялась в свое последнее плавание, на ее борту не оказалось никакой постоянной документации.
Кроме того, сборка в Портсмуте двух жизненно важных систем «Трэ-шера» была произведена не в полном соответствии с установленными техническими нормами и требованиями. Сжатый воздух и вода в лодке подводились по длинным трубопроводам, которые всегда должны быть идеально чистыми, поскольку даже мельчайшая грязь может заблокировать чувствительные клапаны. Но на военно-морской верфи не было ни одного помещения, где соблюдался бы режим пылезащиты. Хотя и не очень вероятно, но вполне возможно, что даже один небольшой металлический осколок или волокно тряпки могли сгубить атомную подводную лодку.
Но все эти халатности во время техобслуживания относительно безобидны по сравнению со слабыми местами самой конструкции. Считалось, что электрические соединения «Трэшера» были хорошо защищены от воды. Но это лишь в том случае, если вода будет капать сверху. На самом же деле она может проникнуть в субмарину со всех сторон. На глубине 300 метров вода под мощным давлением с силой снаряда прорвется сквозь мельчайшую пробоину и разрушит все, что специально не защищено. Даже из-за небольшой течи, через которую вода только сочится, чувствительная электроника субмарины может выйти из строя. К тому же многие нужные инструменты хранились на лодке, хотя и в двойном экземпляре, но недалеко друг от друга. Случись что, и команда в один миг лишалась как основного инструмента, так и дубликатов.
На основании сообщения Харвея («Пробую продуть») комиссия сделала вывод, что сжатого воздуха на «Трэшере» оказалось недостаточно. Максимальная величина давления сжатого воздуха для подводных лодок была определена в ВМС США еще за несколько лет до гибели «Трэшера». Она являлась стандартным значением для определенной глубины. «Трэ-шер» должна была погрузиться гораздо глубже, чем все ее предшественники, но никто во всем флоте не подумал о том, чтобы соответственно повысить давление воздуха и переоборудовать трубопроводную систему! Таким образом, надежность «Трэшера» оказалась ниже, чем надежность более ранних моделей, а ее самым слабым местом стала система сжатого воздуха, не сработавшая как нужно на максимальной тестовой глубине.
В системе имелись и другие недоработки. Так, в корпусе лодки циркулировали два цикла сжатого воздуха. Оба были связаны подобно сообщающимся сосудам. Если в одном падало давление, то же самое происходило и в другом. Похоже, экипажу «Трэшера» так и не удалось вовремя определить неисправный трубопровод. Весьма вероятно, что вовремя не были закрыты клапаны. А к засорению проводки или блокировке клапанов мог привести накопившийся лед, сконцентрировавшийся на самих клапанах, на сужениях и сгибах труб.
Но это еще цветочки. Комиссия убедилась, что в самой конструкции подводной лодки была заложена ошибка, из-за чего любой выход на максимальную глубину мог оказаться смертельно опасным. Дело в том, что бортовой реактор на атомных лодках так или иначе связан с системой трубопроводов. Во-первых, он охлаждается водой, как обычная АЭС. Во-вторых, реактор в свою очередь косвенно воздействует на трубопроводы - морская вода опресняется и расщепляется на водород и кислород. В любой системе трубопроводов имеются многочисленные сгибы и стыки. Обычно эти места тщательно свариваются. Если сварка выполнена по всем правилам, то соединения служат очень долго. Так вот, трубопроводы «Трэшера» на стыках были не сварены, а запаяны - по причине их труднодоступности. Разумеется, места пайки не могут выдержать той нагрузки, которая максимально допустима для соединений сварки.
Все расчеты комиссии были заложены в ЭВМ для анализа. Исходные данные компьютер принял следующие: утром 10 апреля «Трэшер» Сходился на максимальной тестовой глубине, то есть на глубине не менее 330 метров. Лодка шла со скоростью 15 километров в час и вскоре Женила курс. В 9.09 в корпусе субмарины или в трубопроводной системе ^явилась пробоина примерно с ноготь величиной. В ту же минуту резко упала мощность насоса, поставляющего холодную воду для реактора. Командир Харвей приказал «продуть» цистерны и подниматься на поверхность. В 9.11 «продувка» внезапно прервалась, вероятно, из-за короткого замыкания в электрической цепи, после чего появились сбои в системе сжатого воздуха, вызванные возможным оледенением. В 9.12 отключился реактор - короткое замыкание. Электрическому двигателю, который в аварийных случаях замещает реактор, требуется на «разгон» от 10 до. 50 секунд. Естественно, в этот период неизбежно падает скорость судна, что и случилось с «Трэшером». В 9.13 с лодки пришло последнее сообщение. Одновременно была проведена вторая попытка накачать цистерны сжатым воздухом, шум которого слышали снова 30 секунд спустя. В этот момент отказали практически все жизненно важные системы «Трэшера».
Компьютер заключил: «Гибель в 9.18».
Комиссия предложила еще две версии, отличающиеся несколькими деталями. Однако в одном версии сходятся: между повторной попыткой «продува» и катастрофой прошло 4 минуты. Что происходило с «Трэшером» в эти последние минуты? Никто не знает. Что бы там ни было, но именно в этот промежуток времени всем на борту субмарины стало ясно - спастись никому не суждено.
… Останки «Трэшера» были обнаружены 27 июня 1963 года. Сначала с помощью подводной фотосъемки на дне отыскались обломки, похожие на части металлических перил, обрывки материи и бумаг, а также баллон со сжатым воздухом, зарывшийся в илистое дно. Затем глубоководный батискаф обнаружил резиновый сапог с номером «SSN-593» на подошве, несколько больших стальных обломков, изогнутые металлические и пластмассовые части разной величины. На расплющенной медной трубе тоже стояла цифра «593».
А атомный реактор все еще покоится где-то на дне океана - от него не нашли и следа. Высшие американские офицеры уверяют, что реактор не опасен. Морские глубины, дескать, охлаждают его и препятствуют расплавлению ядра, а активная зона ограничена прочным нержавеющим контейнером. Возможно. И все же военные периодически обследуют воды в радиусе 350 километров от Бостона на предмет радиоактивности.
… О том страшном путешествии сегодня могут рассказать только снимки морского дна. На одной из фотографий - раскрытая книга, заголовок которой невозможно прочесть. Что это - роман из корабельной библиотеки? Дневник члена экипажа? Или та самая временная инструкция по эксплуатации, содержащая непоправимые ошибки? Похоже, эту тайну Нептун не выдаст никогда.
КТО СТРЕЛЯЛ В ДЖОНА КЕННЕДИ